к Буше и Ренуару. Джованни Баттиста Пьяццетта был более великим художником, превосходящим чувства, презирающим украшения, стремящимся не столько понравиться публике, сколько преодолеть трудности и соблюсти самые высокие традиции своего ремесла. Его коллеги по ремеслу признали это, и хотя Тьеполо возглавил создание (1750) Венецианской академии питтуры и скульптуры, именно Пьяццетту они выбрали ее первым президентом. Его "Ребекка у колодца53 достойна Тициана и делает еще меньше уступок общепринятым представлениям о красоте; в ней достаточно Ребекки, чтобы взволновать дикую грудь, но ее голландское лицо и курносый нос не были созданы для итальянских экстазов. Здесь нами движет мужчина, фигура, достойная эпохи Возрождения: мощное лицо, вкрадчивая борода, шляпа с перьями, лукавый блеск в глазах - и вся картина является шедевром цвета, фактуры и дизайна. Для Пьяццетты характерно, что он был самым уважаемым венецианским художником своего времени, а умер самым бедным.
Антонио Канале, прозванный Каналетто, более известен, ведь половина мира знает Венецию по его ведутам, или видам, а Англия знала его во плоти. Некоторое время он занимался тем, что рисовал сцены для театров; в Риме он изучал архитектуру; вернувшись в Венецию, он применил компас и квадрат к рисованию и сделал архитектуру характерной чертой своих картин. По ним мы знаем королеву Адриатики, как она выглядела в первой половине XVIII века. Из его "Баччино ди Сан-Марко" мы видим 54 как переполнена судами главная лагуна; мы наблюдаем за регатой на Большом канале,55 и видим, что жизнь тогда была такой же насыщенной и бурной, как и прежде; и с удовольствием находим Понте-ди-Риальто,56 площадь Сан-Марко,57 Пьяццетту,58 Палаццо деи Доги,59 и Санта-Мария-делла-Салюте60 почти в том виде, в котором они существуют сегодня, за исключением перестроенной Кампанилы. Такие фотографии были именно тем, что нужно туристам на пасмурном севере, чтобы с благодарностью вспомнить солнце и волшебство Венеции ла Серениссима. Они покупали и платили, увозили свои сувениры домой, и вскоре Англия потребовала самого Каналетто. Он приехал в 1746 году и написал обширные виды Уайтхолла61 и "Темза с Ричмонд-хаус"; последняя картина, поражающая сочетанием пространства, перспективы и деталей, является шедевром Каналетто. Только в 1755 году он вернулся в Венецию. Там в 1766 году, в возрасте шестидесяти девяти лет, он все еще упорно работал и с гордостью написал на картине "Интерьер собора Святого Марка": "Выполнено без очков".62 Свою технику точных измерений он передал своему племяннику Бернардо Беллотто Каналетто, а свое чутье на ведуту - своему "доброму ученому" Франческо Гварди, с которым мы еще встретимся.
Как Каналетто показывал внешний вид великолепного города, так Пьетро Лонги раскрывал жизнь внутри стен, применяя жанровую живопись к среднему классу. Дама за завтраком в неглиже, аббатиса, обучающая своего сына, ее маленькая девочка, ласкающая игрушечную собачку, портной, пришедший показать платье, танцмейстер, показывающий даме шаги менуэта, дети с широко раскрытыми глазами в зверинце, молодые женщины, резвящиеся в буфете для слепых, торговцы в своих лавках, маскарад на карнавале, театры, кофейни, литературные котеджи, поэты, читающие свои стихи, шарлатаны, гадалки, продавцы колбас и слив, променад на пьяцце, охота, рыбалка, семья на празднике villeggiatura: все самые заметные занятия буржуазии присутствуют здесь, даже более полно, чем в комедиях Гольдони, друга Лонги. Это не великое искусство, но оно восхитительно и показывает общество более упорядоченное и утонченное, чем мы могли бы себе представить, глядя на аристократов из игорных казино или ругающихся стивидоров с пристаней.
4. Тьеполо
Венецианцем, заставившим Европу на мгновение поверить в то, что Ренессанс вернулся, был Джамбаттиста Тьеполо. В любой летний день процессия студентов и туристов входит в резиденцию епископа Вюрцбургского, чтобы увидеть лестницу и потолок, расписанные Тьеполо в 1750-53 годах; это вершина итальянской живописи XVIII века. Или посмотрите на "Троицу, явившуюся святому Клименту" в Национальной галерее в Лондоне; обратите внимание на ее искусную композицию, точный рисунок, тонкую работу со светом, глубину и сияние цвета; несомненно, это Тициан? Возможно, если бы Тьеполо не блуждал так далеко, он мог бы присоединиться к гигантам.
Или, возможно, ему помешала удача. Он был последним ребенком преуспевающего венецианского купца, который, умирая, оставил значительное наследство. Красивый, яркий, игривый, Джан "вскоре приобрел аристократическое презрение ко всему плебейскому".63 В 1719 году, в возрасте двадцати трех лет, он женился на Чечилии, сестре Франческо Гуарди. Она подарила ему четырех дочерей и пять сыновей, двое из которых стали художниками. Они жили в "прекрасном доме" в приходе Санта-Тринита.
Его талант уже расцвел. В 1716 году он выставил свою картину "Жертвоприношение Исаака",64 грубоватую, но сильную; в это время он явно находился под влиянием Пьяццетты. Он также изучал Веронезе и принял манеру Паолески с пышными одеяниями, теплыми красками и чувственными линиями. В 1726 году архиепископ Удине пригласил его украсить свой собор и дворец. Тьеполо выбрал сюжеты из истории Авраама, но трактовка была не совсем библейской: лицо Сары, выходящее из ренессансной оборки, покрыто морщинами, обнажающими два зачаточных зуба; ангел, однако, - итальянский атлет с подвижной ногой. Тьеполо, похоже, почувствовал, что в веке, который начал смеяться над ангелами и чудесами, он может позволить своему юмору поиграть с традициями святых, и любезный архиепископ потакал ему. Но художник должен был быть осторожен, ведь церковь по-прежнему оставалась одним из главных источников живописных заказов в католическом мире.
Другим источником был светский человек, у которого был дворец, который нужно было украсить. Во дворце Казали-Дуньяни в Милане (1731) Джан рассказал на фресках историю Сципиона. Это не были типичные работы Тьеполо, поскольку он еще не сформировал свой характерный стиль, когда фигуры легко и свободно перемещаются в неопределенном пространстве, но они продемонстрировали мастерство, вызвавшее большой резонанс в Северной Италии. К 1740 году он нашел свою сильную сторону и достиг того, что некоторые65 считают своим шеф-поваром - потолок и банкетный зал Палаццо Клеричи в Милане. Здесь он выбрал в качестве проводников своей фантазии "Четыре части света", "Ход солнца" и "Аполлон с языческими богами". Он был счастлив покинуть мрачный мир христианской легенды и отправиться на олимпийские высоты, где он мог использовать греко-римские божества в качестве фигур в царстве, свободном от законов движения, цепей гравитации и даже академических правил дизайна. Как и большинство художников, чей моральный кодекс тает в пылу чувств, в душе он был язычником; кроме того, прекрасное тело может быть продуктом решительной и формирующейся души и, следовательно, само по себе быть духовным фактом. Вот уже тридцать лет Тьеполо отправляет богов и богинь, облаченных в марлю и беспечно обнаженных, гулять по космосу, гоняться друг за другом по
