себе всю славу!
Нейт остановился и взглянул на меня сверху вниз. Казалось, еще чуть-чуть, и он увидит меня насквозь и прочитает мои мысли.
— Но два северных вилаята добавила ты.
— Нейт, — прошептала я, уже нарушив правила.
— Ты что-то недоговариваешь. Но что?
— Я… — Я покачала головой и закрыла глаза. Я могла солгать кому угодно, но только не ему.
— Даже не думай мне лгать. — Он взял меня за подбородок и легонько приподнял мое лицо. — Что происходит?
Я открыла глаза, и сердце защемило. Под всей этой броней я увидела Нейта. Своего Нейта. Я знала, что он поможет… он сделает все, но не станет помогать, если будет знать, что мне грозит опасность. Эту черту он не пересечет. А если решит, что самим своим приездом я уже подвергла себя опасности, привяжет меня к креслу следующего же отбывающего самолета. Собственно, это и произойдет, как только я скажу ему правду.
— Что на севере, Изабо? — Мое имя он произнес шепотом.
— Серена.
Глава шестая Натаниэль
Сент-Луис
Ноябрь 2011 года
Ледяная вода обжигала, мешая дышать. Мы лихорадочно гребли к берегу. Точнее, туда, где, как мне казалось, находился берег. Туман не облегчал задачу, как, впрочем, и течение: вместе с другими пассажирами нас несло вниз по реке, а мы отчаянно стремились к суше.
Люди вокруг держались по-разному: кто-то реагировал стойко, кто-то впал в истерику, а я вел себя, как всегда в стрессовой ситуации, — выбрал цель и сосредоточился на ней. В данный момент моей целью было не дать Изабо погибнуть.
— Как ты? — спросил я, на миг упустив ее из виду за набежавшей волной. Самолет наконец полностью ушел под воду; из фюзеляжа поднимались пузыри.
Ну вот, конец.
— В первый раз купаюсь в обуви, — услышал я ее голос. Она стучала зубами и пыталась улыбаться, но улыбка больше смахивала на гримасу.
— Сегодня многое в первый раз. — Я подплыл к ней. Сердце рвалось из груди; мы пытались отвоевать у течения каждый сантиметр.
Вдали раздался крик о помощи; кто-то из пассажиров тут же откликнулся. Я надеялся, что плоты подхватят тех, кто не умеет плавать, но в то же время радовался, что многие быстро гребли к цели.
Сквозь туман показался густо поросший деревьями берег. Паника немного утихла.
— Суша там, — сказал я, поравнявшись с Иззи. Та плыла быстро и мерно, гребок за гребком.
— Слава богу. — Ее лицо исказилось от боли, она резко вздохнула, но продолжала плыть.
— Что с тобой? — Сердце сжалось: левый глаз вдруг затуманило и заволокло красным. Я провел рукой по лбу; на пальцах осталась кровь. Этого только не хватало.
— Мой самолет потерпел крушение, а в остальном… — Она попыталась саркастически улыбнуться сквозь дрожь. — Все хорошо, просто ребра болят. Уверена, ничего страшного. Вот у тебя кровь.
А у нее были расширены зрачки. Меня много раз били по голове, я знал симптомы сотрясения.
— Да это так, царапина. Тебе надо скорее на берег.
Живот скрутился в узел, и возникло нехорошее предчувствие, которое иногда на меня находило и велело быть внимательнее, подсказывало, что все не так, как кажется. Инстинкты меня никогда не подводили. Иначе я бы просто не пережил девятнадцать лет под одной крышей с отцом.
Впереди кое-кто из пассажиров уже выбрался на сушу и помогал другим. Чуть выше по течению я увидел отца с мальчиком; они почти пристали к берегу, но матери с младенцем нигде не было видно.
Сосредоточься на Иззи.
Стопами я нащупал камни и тут же обхватил Иззи за плечи и потащил, пока она не почувствовала дно. Нам повезло, что в этой части реки берег был покатый. Но сегодня весь день был полон чудесных спасений.
Стараясь не задеть ребра Иззи, я вытащил нас на берег и забрался на склон высотой с полметра. Мы оказались в лесу. Но где именно?
— Помогите! — раздался у меня за спиной детский крик.
Я оглянулся и увидел женщину, бежавшую к воде; она помогла ребенку в надувном спасательном жилете забраться на сушу.
— Спасибо, — вяло улыбнулась Иззи, которую я усадил под ближайшее дерево. — Я тоже могу помогать, — упрямо добавила она, схватившись за грудь слева.
Я опустился на колени рядом с ней. Губы у нее посинели; я взмолился, чтобы это было просто переохлаждение.
— Можно посмотреть? — спросил я и потянулся к ее жилету.
Она кивнула. Капли воды стекали по лицу; Иззи прислонилась головой к дереву.
Пальцы онемели, но у меня все же получилось расстегнуть ее жилет и приподнять край рубашки. Я выругался.
— Крови нет, но ушиб огромный. Не удивлюсь, если окажется, что ты сломала ребра.
— Тогда понятно, откуда боль. И еще, кажется, у меня что-то с плечом. — Она провела рукой по моим волосам. — У тебя глубокий порез прямо на лбу.
— Не страшно. Шрамы украшают мужчину. Девчонкам нравится.
Я всмотрелся в ее расширенные зрачки, из-за которых было почти не видно радужку ее красивых карих глаз.
Снова кто-то позвал на помощь. Иззи ринулась было вперед.
— Ну нет. Не шевелись. — Я внимательно на нее поглядел. — Я серьезно. Сиди здесь. Я сейчас вернусь.
— Только… не умри, пожалуйста. — Она привалилась к дереву.
— Пока не планирую.
Я спрыгнул с берега и стал помогать остальным. Вздохнул с облегчением, когда мама с малышом очутились на суше. Понадобилось минут десять, чтобы помочь всем выбраться; только плоты отнесло вниз по течению.
Я продрался сквозь толпу ошарашенных плачущих пассажиров и вернулся к Иззи. Мышцы дрожали от холода и схлынувшего адреналина.
— Видишь? — Она подняла правую руку и одарила меня вялой дрожащей улыбкой. — Я никуда не ушла.
— Хорошо. Я не в том состоянии, чтобы за тобой гоняться. — Я присел рядом и обнял ее за плечи, прижав здоровым боком к себе. Туман немного рассеялся, взгляду открылась речная гладь. — Тебе надо согреться.
— Мы пережили крушение самолета. — Она наклонилась ко мне и положила голову на грудь прямо над сердцем.
Мой пульс успокоился, замедлился и выровнялся.
— Мы пережили крушение самолета, — повторил я, погладил Иззи по щеке и склонил голову к ее макушке. — Теперь осталось ждать, пока нас спасут.
— Мы не могли улететь далеко. Скоро за нами придут.
— Да.
Другие пассажиры расселись вокруг. Они пребывали в разных стадиях шока: кто-то плакал тихо, кто-то громко, кто-то совсем не плакал, а просто молчал и смотрел в одну точку.
— Задумайся. Если бы все это происходило в книге, мы бы очутились где-нибудь на Аляске в глуши или были бы единственными выжившими, которым пришлось поселиться в заброшенной хижине…
Я рассмеялся, несмотря на… ну, вообще все.
— Не забывай, в хижине совершенно случайно оказалось бы все необходимое.
Что со мной? Я впервые сел в самолет и сразу же попал в авиакатастрофу, а теперь сижу и перешучиваюсь с девчонкой, с которой только что познакомился, да еще в обнимку, будто мы знаем друг друга сто лет.
Она хрюкнула, засмеявшись, и я улыбнулся, но ее тело вдруг напряглось, и моя улыбка померкла.
— Мне… мне нехорошо.
Я коснулся шеи Иззи, нащупал пульс и нахмурился. Тот бился слишком часто. Непонятно, что это значило, но я решил, что это плохой знак, вдобавок к бледности, сотрясению и шоку после крушения.
— Держись. Помощь будет с минуты на минуту. — Вдали завыли сирены. — Слышишь? Наверняка это за нами. Будем надеяться, тут есть дорога.
— Ты устал? — спросила она, привалившись ко мне. — Я просто очень устала.
— Нельзя засыпать. — По спине пробежал холодок, и я задрожал, но не от того, что одежда промокла насквозь, а от страха. Может, опять попробовать отвлечь ее внимание? Пусть говорит. Надо, чтобы она не молчала. — Попкорн или «Эм-энд-Эмс»? Что выберешь?
— Что?
— Попкорн или «Эм-энд-Эмс»?
— И то и другое.
Любопытно.
— Если бы ты могла жить в любом штате, какой бы выбрала?
Иззи клевала носом.
— Иззи. Какой штат ты бы выбрала?
— Мэн.
—
