не боюсь... Да я!... – быстро смаргивая, Эдик метнул взгляд в сторону, оказалось, там неслышно подошли Драр с Ульфом. Но мужчины не стали вмешиваться. – Ниче я не боюсь!
– И это... самым умным все равно будет Адам, – буркнул Эдик совсем уж стушевавшись. – Так че зазря упахиваться...
– А ты на других не смотри, ты за себя отвечай, – пилила его Лиза... на правах мачехи. – Всегда найдется кто-нибудь умнее тебя, сильнее, богаче, быстрее, опытнее и так далее... ведь в мире полно других людей... и нелюдей тоже. И что? Из-за этого теперь ничего не делать? Лечь под забором и срузу умереть, чтобы зазря не упахиваться? Или все же учиться всему, что тебе доступно? Можно же быть не только самым-самым умным или самым сильным... пока не самым, но, например, самым умным среди самых сильных? Как тебе такая идея? Или... ах, да! Не потянешь? Так бы и признался сразу...
– Чёй-то я не потяну?
– Ну я же не знаю, почему ты с уроков сбегаешь... Наверное, у тебя сил не хватает мозгами шевелить. После того как кампаре тебя на тренировках выматывает...
Еще один быстрый взгляд мальчишки в сторону мужчин. Опять побелевшие кулаки, выпрямленная спина, вздернутый повыше подбородок – такой же волевой, как у его отца.
– Ниче я не устаю!
– Разве? Уже даже Юли скоро обгонит тебя в грамоте, хоть и девчонка! А ты до сих пор путаешься в буквах при чтении...
– Тау скукота... хех, да научусь я читать!
– До Перелома года осилишь чтение или опять не сдюжишь? – подначивала Лиза мальчишку.
– Сдюжу! Не дурак!
– Ну-ну, на что спорим? – с этим сорванцом именно так надо, через "слабо".
Однако вопрос насчет детей Лиза все же решила обсудить с мужем. Когда он признает их? В смысле даст свое имя родовое? А то детвора до сих пор без фамилии, то есть имени рода бегает.
И вот тут опять коса на камень находила. Не положено бастардам давать родовое имя знатного отца и все! По крайней мере, пока они себя не зарекомендуют отлично именно в рамках того рода. Но для этого им нужно хотя бы вырасти и обязательно стать отличными воинами, достойными имени Такари. Именно отличными, просто хорошими не сойдет, в идеале даже боевую магию проявить. А это когда еще будет.
"И что, все это время дети будут как сорняки у дороги, непонятно чьи?" – возмущалась после очередного ужина Лиза.
Но теперь сглаживал ситуацию Роланд, намекая, что не стоит в роду Такари так быстро появляться многочисленным сыновьям. Официально, мол, не стоит, потому что предыдущий граф Такари запятнал имя рода, и введение в семью самим мальчишкам может боком выйти. Или Драру.
Пришлось Лизе подумать хорошенько и принять такую правду. Но она все равно не отступала.
– Тогда... я дам Адаму и Юли свое родовое имя, по своей родительской семье. Будут они Воронцовыми! Потому что Адам умный, а Юли красивая – все в меня. А Эдик... он больше на Ульфа похож, даже бухтит постоянно также, так что пусть Ульф с ним делится своим родовым именем!
Откуда у кампаре, который тоже бастард, фамилия, кто ж знает, может, воинскими подвигами заслужил? И пусть тогда Эдик хотя бы в род Зоргун войдет, не зря же Ульф им "дядюшка".
– Че?! – дружно отвисали челюсти у мужчин.
Но вскоре Адам и Юли официально вошли в новообразованный род Ворон, в котором... только они и были. В этом мире тоже была такая большая и черная птица ворон, которая в Арагонии почему-то считалась символом сильной и крепкой семьи, в общем, хорошим знаком. Хотя Ллевериан – или Телардуил? кто ж их разберет, в общем, дежурящий тогда при Лизе кальфар – не промолчал, поддакнул, что да, отличный символ: образ самой смерти, вернее, ее мудрый спутник, приносящий благую весть о скорой кончине. Вот лучше бы промолчал! Пришлось Лизе добавлять, что в ее мире ворона тоже считают умной птицей, только спутником всего лишь ведьмы, то есть практикующей чародейки, а вовсе не смерти.
И неизвестно, что больше удивляло мужчин – что в другом мире есть точно такая же птица или что там бывают женщины с "необычными особенностями". Иначе Лиза не могла объяснить, откуда взялись магини в ее мире, где магии нет. После чего Драр облегченно вздохнул со словами, мол, вот откуда в ней странная магия, что Лиза, оказывается, "ведь-ма". На что Лиза с легкой обидой заметила, мол, знаешь ли, дорогой супруг, обычно мужья так обзывают своих поднадоевших жен спустя много-много лет семейного быта, а не вот так сразу.
Эдик же, получив все-таки родовое имя Ульфа, возгордился неимоверно и уж точно передумал сбегать. Он еще просто не знал, что в будущем за честь нести даже не Такари, а свое имя, "дядюшка" Ульф его будет так немилосердно гонять в воинских тренировках... как, может, даже Драра в детстве не гонял.
Нелюди-охранники тоже подкидывали порой поводы для нервотрепки. Например, когда как-то осенью притащили к Лизе в спальню плененного и уже сильно потрепанного, неизвестного ей мужика. Оказалось, это шпион, да еще на королевской службе.
Ужас какой!
А если Драр вернется не вовремя и застанет постороннего мужика в спальне жены?
А если из-за избитого разведчика короны их семью потом в какой-нибудь измене обвинят?
– Рассуди наш спор, леди, – говорил Ллевериан... или все же Телардуил? – Я предлагаю из языка и волос этого лазутчика нарезать тебе закладки для книг, которые ты любишь читать. А из его костей – "голос ветра", повесим над люлькой твоего будущего ребенка, хороший амулет для привлечения теней получится. Но мой брат говорит, что лучше из кожи этого человечка сделать абажур для твоих новых ламп... Так как подарок тебе привлекательнее?
Ох, не надо было им рассказывать про Вторую мировую войну и концлагеря!
Братьями эти кальфары не были, или если только очень дальнего родства. Просто так принято было у них обращаться к соплеменникам-коллегам, то есть тем, кто также служит
