проявляют люди, когда их единственный выбор - убить или умереть. Мы видели, как, по словам Геродота, он спас Креза с погребального костра в Сардах и сделал его одним из своих самых почетных советников; мы видели, как великодушно он обращался с иудеями. Первым принципом его политики было то, что различные народы его империи должны быть свободны в своих религиозных культах и верованиях, ибо он полностью понимал первый принцип государственного управления - что религия сильнее государства. Вместо того чтобы разграблять города и разрушать храмы, он проявлял учтивое уважение к божествам покоренных народов и способствовал поддержанию их святынь; даже вавилоняне, которые так долго сопротивлялись ему, потеплели к нему, когда увидели, что он сохраняет их святилища и чтит их пантеон. Куда бы он ни отправился в своей беспрецедентной карьере, он приносил благочестивые жертвы местным божествам. Как и Наполеон, он равнодушно принимал все религии и - с гораздо большим изяществом - смирялся со всеми богами.
Как и Наполеон, он тоже погиб из-за чрезмерных амбиций. Завоевав весь Ближний Восток, он начал серию кампаний, направленных на освобождение Медии и Персии от набегов кочевых варваров Центральной Азии. Похоже, что он довел эти походы до Джаксарта на севере и Индии на востоке. Внезапно, на пике своей кривой, он был убит в битве с массагетами, малоизвестным племенем, населявшим южные берега Каспийского моря. Как и Александр, он завоевал империю, но не дожил до ее создания.
Один большой недостаток испортил его характер - нередкая и неисчислимая жестокость. Ее, не смешивая с великодушием Кира, унаследовал его полубезумный сын. Камбиз начал с того, что предал смерти своего брата и соперника Смердиса; затем, соблазнившись накопленными богатствами Египта, он вознамерился расширить Персидскую империю до Нила. Ему это удалось, но, видимо, ценой своего здравомыслия. Мемфис был легко захвачен, но пятидесятитысячная армия персов, посланная захватить Аммонский оазис, погибла в пустыне, а экспедиция в Карфаген провалилась из-за того, что финикийские экипажи персидского флота отказались напасть на финикийскую колонию. Камбиз потерял голову и отказался от мудрого милосердия и терпимости своего отца. Он публично насмехался над египетской религией и с насмешкой вонзил свой кинжал в быка, почитаемого египтянами как бог Апис; эксгумировал мумии и лез в царские гробницы, невзирая на древние проклятия; осквернял храмы и приказывал сжигать их идолов. Он думал таким образом излечить египтян от суеверия; но когда он заболел - очевидно, эпилептическими конвульсиями, - египтяне были уверены, что их боги покарали его, и теперь их теология была подтверждена неоспоримо. Как бы еще раз иллюстрируя неудобства монархии, Камбиз наполеоновским ударом в живот убил свою сестру и жену Роксану, зарубил стрелой своего сына Прексаспеса, похоронил заживо двенадцать знатных персов, приговорил Креза к смерти, раскаялся, обрадовался, узнав, что приговор не был приведен в исполнение, и наказал офицеров, задержавших его исполнение.12 На обратном пути в Персию он узнал, что престол захватил узурпатор, которого поддерживает широкомасштабная революция. С этого момента он исчезает из истории; по преданию, он покончил с собой.13
Узурпатор выдавал себя за Смердиса, чудом спасшегося от братоубийственной ревности Камбиза; на самом деле он был религиозным фанатиком, приверженцем ранней магийской веры, стремившимся уничтожить зороастризм, официальную религию персидского государства. Очередная революция вскоре свергла его, и семь аристократов, организовавших ее, возвели на трон одного из своих приближенных, Дария, сына Гистаспеса. Так кровавым путем началось правление величайшего царя Персии.
Престолонаследие в восточных монархиях было отмечено не только дворцовыми революциями в борьбе за царскую власть, но и восстаниями в подвластных колониях, которые ухватились за шанс хаоса или неопытного правителя отвоевать свою свободу. Узурпация и убийство "Смердиса" предоставили вассалам Персии прекрасную возможность: правители Египта и Лидии отказались подчиняться, а провинции Сузианы, Вавилонии, Медии, Ассирии, Армении, Сакии и другие одновременно подняли восстание. Дарий покорил их безжалостной рукой. Взяв Вавилон после долгой осады, он распял три тысячи его ведущих граждан, чтобы побудить к повиновению остальных; в ходе ряда быстрых кампаний он "умиротворил" одно за другим мятежные государства. Затем, понимая, как легко огромная империя может рассыпаться в любой кризис, он отбросил военные доспехи, стал одним из самых мудрых администраторов в истории и взялся за восстановление своего царства таким образом, что оно стало образцом имперской организации вплоть до падения Рима. Его правление дало Западной Азии поколение такого порядка и процветания, какого этот ссорящийся регион еще никогда не знал.
Он надеялся править в мире, но фатальность империи заключается в том, что она порождает постоянные войны. Покоренные должны периодически завоевываться заново, а завоеватели - сохранять искусство и привычки лагеря и поля боя; и в любой момент калейдоскоп перемен может подбросить новую империю, чтобы бросить вызов старой. В такой ситуации войны должны быть изобретены, если они не возникают сами по себе; каждое поколение должно быть приучено к суровости кампаний и обучено на практике сладостному этикету смерти за свою страну.
Возможно, отчасти по этой причине Дарий повел свои армии в южную Россию, через Босфор и Дунай на Волгу, чтобы наказать скифов-мародеров; и снова через Афганистан и сотню горных хребтов в долину Инда, добавив таким образом к своему царству обширные области и миллионы душ и рупий. Для его экспедиции в Грецию следует искать более весомые причины. Геродот хотел бы заставить нас поверить, что Дарий решился на этот исторический проступок, потому что одна из его жен, Атосса, поддразнила его в постели;14 Но более достойно считать, что царь распознал в греческих городах-государствах и их колониях потенциальную империю или фактическую конфедерацию, опасную для персидского владычества в западной Азии. Когда Иония восстала и получила помощь от Спарты и Афин, Дарий неохотно примирился с войной. Всему миру известна история его перехода через Эгейское море, поражения его армии при Марафоне и мрачного возвращения в Персию. Там, в разгар подготовки к новому нападению на Грецию, он внезапно ослабел и умер.
III. ЖИЗНЬ И ПРОМЫШЛЕННОСТЬ ПЕРСИИ
Империя - Народ - Язык - Крестьяне - Имперские дороги - Торговля и финансы
При Дарии Персидская империя включала в себя двадцать провинций или сатрапий, охватывая Египет, Палестину, Сирию, Финикию, Лидию, Фригию, Ионию, Каппадокию, Киликию, Армению, Ассирию, Кавказ, Вавилонию, Медию, Персию, современный Афганистан и Белуджистан, Индию к западу от Инда, Согдиану, Бактрию, области массагетов и других центральноазиатских племен. Никогда прежде история не фиксировала столь обширной территории, объединенной под одним правительством.
Сама Персия, которой предстояло править этими сорока миллионами душ в течение двухсот лет, в то время не была страной,
