на издыхание политической и интеллектуальной элитой как республиканской, так и демократической партий Америки, а также лейбористской и консервативной партиями Великобритании, доказал, что в нем все еще теплится жизнь.
Чего же желают противники либерального строя? Протестантское построение Запада было основано на двух основополагающих принципах. Так что, теоретически можно противостоять новому либеральному порядку разными способами, пытаясь восстановить либо один, либо другой из этих принципов; или стремясь сохранить оба. Сегодня существует три разных антилиберальных лагеря, каждый из которых легко различить в политике западных стран:
Во-первых, существует то, что можно назвать неокатолической оппозицией либеральному строю. Соответствующие взгляды разделяют не все католикии не одни только католики. Скорее, это точка зрения, которой придерживаются люди, склонные принять обновленную версию средневековой католической политической теории. Эта теория направлена на поддержание той или иной версии библейского морального минимума (часто отождествляемого с теорией универсального разума, а не с Писанием) в качестве критерия легитимности государства. В то же время неокатолическая политическая теория с пониманием относится к преимуществам международного режима - можно сказать, своего рода нового христианства - для обеспечения соблюдения прав человека и индивидуальных свобод во всем мире.
На практике неокатолики политически активны в защите традиционных религиозных взглядов на брак и семью, выступают против легализации эвфаназии и абортов, а также против удаления из публичной сферы еврейских и христианских символов (таких как Десять заповедей Моисея). Но они относятся двойственно к миропорядку в виде национальных государств, поддерживая развитие режима принудительного международного права, преобладающего над полномочиями национальных правительств.
Во-вторых, существует неонационалистическая точка зрения (или statism), следующая за Руссо и французским революционным национализмом в отказе от традиционных представлений о нации, ее конституции и религии и провозглашающая высшей целью человека - лояльность и служение государству. Такой национализм известен своей тенденцией к абсолютизму и атеизму, а также хронической нестабильностью, исторически имевшей место во Франции. Неонационалистические движения можно считать консервативными, ибо они возражают против демонтажа независимых национальных государств Европейским Союзом, передачи полномочий от национальных правительств в ООН и другие международные органы, неограниченной иммиграции и обязательного международного права. Однако они часто далеки от национальной религиозной традиции, не подозревают о библейских источниках своего национализма и не понимают ту решающую роль, которую когда-то играли библейские моральные нормы, удерживая от крайностей как отдельных людей, так и государства.
Ни та, ни другая из этих позиций не кажется мне серьезной альтернативой либерализму. Неокатолики будут продолжать вести арьергардные культурные войны против либеральных элит по таким вопросам, как аборты и понятие брака. Но в то же время окажут активную или пассивную поддержку либеральному империализму, подрывающему способность наций быть независимой в конституционных и религиозных вопросах именно такого рода. С другой стороны, неонационализм может оказаться эффективным в отторжении либерального строя некоторыми нациями. Но пленяясь авторитетом государства и будучи далеки от национальных религиозных и моральных традиций, неонационализм может привести к установлению авторитарных правительств, тем самым подтверждая, что единственной альтернативой либерализму является авторитаризм - убеждение, выдвигаемое (каждый со своей позиции) как либералами, так и авторитарной властью.
Третья альтернатива либеральному порядку - то, что можно назвать консервативной (или традиционалистской) точкой зрения, которая стремится установить и защитить международный порядок национальных государств, основанный на двух принципах протестантской конструкции: национальной независимости и библейском моральном минимуме, требуемом от законного правительства. Я использую термин "консервативный" в широком смысле для обозначения любого политического движения, целью которого является сохранение основ протестантской конструкции, признавая ее как самый свободный и во многих отношениях наиболее успешный международный порядок, который когда-либо существовал. Сюда могут входить различные движения в разных странах. Они основаны на разнообразии конституционных и религиозных традиций (включая те, которые не имеют библейского наследия и поэтому основаны на другой традиционной системе морали). Из них наиболее важной является англо-американская консервативная традиция, берущая начало в учениях таких личностей, как Джон Фортескью, Джон Селден и Эдмунд Берк. Это националистическая политическая традиция, которая охватывает принципы ограниченной исполнительной власти, индивидуальных свобод, публичной религии, основанной на Библии, и исторический эмпиризм; последний часто служивший смягчению политической жизни в Великобритании и Америке по сравнению с другими странами. Именно это англо-американское консервативное направление в рамках более широкого националистического политического наследия оказалось наиболее продуктивным для создания здорового правительства и столь эффективно способствовало процветанию Соединенных Штатов, Великобритании и других англоязычных стран. Я считаю, что именно в этой традиции, обновленной в соответствии с требованиями нашего времени, государственные деятели и политические мыслители могут найти наиболее полезную и здоровую альтернативу либеральной империи.
Внешне Британия и Америка иногда производят впечатление совершенно оторвавшихся от своего библейского наследия. Но они все еще нации, сформировавшиеся под библейским призывом к свободе наций от империй, к ограничению власти королей и к фундаментальным заповедям как основе для справедливого и достойного общества. События показали, насколько мощным остается протестантское построение в обеих странах, даже после десятилетий уступок новому либеральному порядку, который, казалось, вот-вот должен его заменить. Нынешние события дают возможность более критически, чем было возможно до сих пор, переосмыслить приверженность универсальному либерализму, характерную для элит Европы и Америки. Они дают возможность спросить себя, не является ли библейская свобода, завещанная нам нашими предками, по-прежнему наилучшим выбором.
Исторический экскурс первой части этой книги дал основу для понимания противостояния, разворачивающегося в наше время между силами империи и национализма в борьбе за приверженность стран Запада. Теперь я перехожу к общей аргументации в пользу независимого национального государства как наилучшего принципа политического устройства, доступного человечеству.
Часть II. Аргументы в пользу национального государства
VIII
: Два типа политической философии
Греческая политическая философия уделяла большое внимание вопросу о наилучшем режиме, т.е. наилучшей форме правления; и современная либеральная политическая мысль разделяет ту же озабоченность по поводу правильной структуры правления. Такой вид анализа начинается с предположения, что люди организуются в форме государства, то есть сообщества, достаточно сплоченного, чтобы оно могло и фактически управлялось единым постоянным правительством, независимым от других правительств. Затем задается вопрос, какую форму должно принять такое правительство: должно ли государство быть монархией, аристократической республикой или демократией? Должна ли власть государства сосредотачиваться в одной властной ветви или распределена между несколькими? Следует ли ограничивать деятельность правительства написанной конституцией, и кто в возникшей ситуации решает, что конституция нарушена? Должно ли государство гарантировать основные права и свободы личности, и если да, то какие?
Эти и подобные вопросы предполагают существование сплоченного и независимого государства.
Но политическая философия может задавать и другие, более фундаментальные вопросы. Эти вопросы признают, что люди не всегда существовали в рамках внутренне единых и независимых государств, и таким образом, существование государства не есть данность. Я имею в виду следующие
