отомстить Германику, его легионам, Малловенду
удержало его. Это, а также тот факт, что Мело, каким кровожадным он ни
был рассмеялся бы в лицо Арминию за то, что тот предпочел умереть, а не
продолжать.
Одна только эта движущая эмоция не могла обеспечить успех. Как и
его харизма. Нравится ему это или нет, но он все еще нуждался в помощи
Донара. Кислое выражение исказило его лицо. В этот самый момент бог
грома прислушивался к его мыслям и смеялся. Всемогущие, всевидящие и
всезнающие божества были довольны собой. Люди служили простыми
игрушками, их мелкие желания игнорировались. Таков порядок вещей, сказал себе Арминий. Боги такие, какие они есть. Сохраняй веру достаточно
долго, принеси им множество жертв, и они смогут исполнить твои желания.
245
— Время пришло, — раздался голос.
Арминий обернулся. Старый жрец, морщинистое существо с редким
седыми волосами, стоял рядом с алтарем, большой плоской каменной плитой
у кромки воды. Выбоины и темные пятна на его поверхности служили немым
свидетельством, что его часто использовали. Неподалеку была возведена
деревянная платформа, а на земле у одной из ее сторон стоял большой
бронзовый котел. Жрецы и послушники столпились вокруг, держа наготове
ножи и веревки. Несколько пленников начали причитать. Арминий не
испытывал к ним жалости. Все, что имело значение, – это чтобы Донар был
доволен дарами.
Первыми умерли лошади. Одну за другой их вели к алтарю, где им
перерезали глотки. Кровь собирали в деревянные ведра, часть крови
наносили на лица заключенных. Послушники вылили остаток на каменный
алтарь и в озеро. Большое красное пятно расползлось по поверхности, окрашивая воду. Арминий думал о солдатах карфагенского полководца
Ганнибала у Тразименского озера более двух столетий назад. С помощью
Донара он мог бы однажды сделать то же самое.
Гервас появился рядом с ним, когда заключенных заставили встать. —
Их должно было быть больше.
— Ты правильно сделал, что взял с собой шестерых, — сказал
Арминий. После столкновения с солдатами Тулла он меньше всего думал о
пленных. Гервас, решительный и упрямый, настаивал на том, что это
хорошая идея, пока они ехали на восток. Усталый, промокший до костей, с
упавшим духом, Арминий разрешил ему выйти ночью с несколькими
мужчинами. Результатом стали полдюжины пленников: побежденные
часовые и несчастные, отбившиеся от патрулей, чтобы ответить на зов
природы. «Их жизни станут прекрасным подношением богу. Надеюсь», —
подумал он.
Гервас кивнул.
Хаттов отогнали к основанию платформы. Единственный среди своих
собратьев, кто презирал смерть, великан предложил себя ожидающему
жрецу. Он улегся на плоскую поверхности и заглянул в бронзовый котел.
Арминий почувствовал тайное восхищение – он не мог представить, что так
легко подставит свое горло под нож палача или позволит аколиту схватить
его за волосы. Повисла тишина, когда жрец нараспев попросил Донара
принять жизнь пленника.
Плавно жрец отвел руку с клинком и перерезал хатту горло. Тело
мужчины сильно дернулось, его ноги оторвались от платформы. Кровь
хлынула алым потоком, заливая котел. Из толпы донеслись благоговейные
выкрики. Послушник поддерживал поднятую голову трупа, открывая
246
кровеносные сосуды. Время шло. Только после того, как поток крови
уменьшился до капель, жрец снова пошевелился. Опустив руку со
скрюченными пальцами в котел, он покрутил ее в крови.
Как он может видеть что-либо, кроме красной жидкости и пены?
Арминий задумался, но суеверие заставило его промолчать.
Труп откатили к краю платформы, позволив жрецу вскрыть живот.
Вскоре для осмотра были выложены блестящие петли серо-розовых кишок.
Жрец провел по ним руками, губы шевелились в безмолвном разговоре. — Я
не вижу признаков болезни, — наконец объявил он.
— Ааааа, — раздалось в толпе.
Дураки. Арминий не мог остановить эту мысль.
— Он был храбрым человеком, — сказал жрец. — Его кровь чиста. Его
кишки здоровы. Знаки хорошие.
— Ничего такого, чего бы я не мог сказать сам, — пробормотал
Арминий. Он заметил шокированное выражение лица Герваса. — Это
правда. Воин вызвался
