месторождения олова, вольфрама и золота. Каждый из этих металлов необходим для производства микропроцессоров. Маи-маи сидели на сундуке с сокровищами, и с начала тысячелетия они прибегают к насилию, чтобы заставить местное население добывать эти богатства в своих интересах. Большая часть минералов контрабандой вывозится из страны в официальные сети поставок через Руанду и Уганду или через пограничный пункт Кипуши с Замбией. 9
Вскоре после того, как мы миновали знак, приветствующий нас в приграничном районе Кипуши, мы подъехали к перекрестку и свернули с "дороги с большой нагрузкой" на однополосную трассу под названием Кипуши Роуд, которая проходила через отдаленный участок густого леса. На этой дороге не было других транспортных средств - ни грузовиков, ни гудков, никаких звуков - только горячий сухой ветер.
Филипп показал в окно. "В этом лесу много мест для кустарных работ. Сюда по утрам приходят копать крестоносцы из деревень". Я спросил, есть ли в лесу дети, которые копают. "Да, конечно", - ответил Филипп. "А что им еще делать? В деревнях нет школ. Каждый член семьи должен зарабатывать для коллектива, чтобы выжить". Впоследствии мы с Филиппом провели целый день, исследуя эти места, каждое из которых представляло собой небольшой участок взломанной местности, раскапываемый несколькими десятками старателей, включая детей. Это были мини-версии того, что мне предстояло увидеть в Кипуши.
Примерно через десять минут после того, как мы свернули с "дороги тяжелых зарядов", мы подъехали к контрольно-пропускному пункту, на котором дежурили пять солдат ВСДРК. Филипп попросил меня не шуметь и держать мобильный телефон подальше от глаз. Солдаты внимательно изучили мои документы, задали ряд вопросов о наших намерениях и в конце концов пропустили нас. Через несколько минут мы оказались в самом центре Кипуши, типичного приграничного города с сильным военным присутствием. Помимо обычных церквей, парикмахерских, киосков, пополняющих баланс мобильных телефонов, и местных продуктовых магазинов, здесь было множество баров и танцевальных клубов, предположительно рассчитанных на военнослужащих. Мы были еще в нескольких сотнях метров от шахты KICO, когда я услышал громкий гул, заглушивший все остальные звуки в округе.
"Это главный вентилятор в KICO, который нагнетает воздух в шахту, чтобы рабочие могли дышать", - пояснил Филипп.
Я спросил, насколько глубока шахта.
"Больше одного километра".
Территория KICO была огорожена и хорошо охранялась. Мы припарковались в отдалении от главного входа и пошли вдоль периметра концессии. Чуть западнее находился гигантский заброшенный карьер диаметром в несколько сотен метров.
"Именно здесь компания Gécamines первоначально разрабатывала рудник, - сказал Филипп.
Заглянув в карьер, я едва смог разглядеть несколько десятков человек, скребущих по дну кратера в различных траншеях. Филипп объяснил, что компания Gécamines уже много лет назад вывезла из карьера большую часть меди, кобальта и цинка, но старатели все еще скребут по дну все, что им удается найти, как птицы, собирающие кости после того, как большие кошки закончили трапезу. За заброшенным карьером виднелся огромный кратерный ландшафт, по которому двигалось несколько тысяч тел.
"Это основной район кустарной добычи", - говорит Филипп. "Она идет до самой Замбии".
Я уже был готов отправиться на разведку, но Филипп объяснил, что сначала нам нужно получить разрешение у официальных представителей Ivanhoe. Хотя старатели технически вели работы за пределами концессии KICO, Филипп заверил меня, что охранники KICO не подпустят нас к месту старательской добычи без разрешения.
"Они не хотят, чтобы журналисты фотографировали и писали статьи об условиях рядом с их концессией", - говорит Филипп.
Мы подошли к главным воротам комплекса KICO, и нас встретили вооруженные охранники. Перед входом на территорию нам пришлось пройти тест на алкотестере. Оказавшись внутри, комплекс впечатлил масштабами и изысканностью. В KICO имелось выделенное электроснабжение и комфортабельные жилые помещения для сотрудников Ivanhoe из-за рубежа, а также тренажерный зал и зона отдыха. На территории комплекса было припарковано множество грузовых автомобилей, внедорожников, погрузчиков и экскаваторов. Конголезские работники были одеты в бежевую униформу с неоново-желтыми полосами на поясе и руках, а также в желтые каски и промышленные перчатки. Если не считать нескольких зеленых деревьев, посаженных у главного офиса, весь комплекс состоял из бетона, металла и грязи.
Охранники провели нас в конференц-зал с большим квадратным столом. Стены комнаты были покрыты подробными схемами месторождений полезных ископаемых и шахтных стволов. Когда прибыли сотрудники KICO, я изложил свою просьбу обследовать район кустарной добычи. После ответов на вопросы о том, зачем, как долго, с какой целью и так далее, мы получили разрешение на обследование участка кустарной добычи рядом с шахтой KICO, но только с одним из охранников KICO в качестве сопровождающего. Я опасался, что присутствие охранника помешает нам провести интервью и получить откровенные ответы, но, к счастью, после непродолжительного следования за нами ему стало скучно, и он вернулся на территорию комплекса, позволив нам с Филиппом свободно поговорить с шахтерами-кустарями.
Район старательской добычи Кипуши располагался на открытой полосе земли к югу от заброшенного карьера Гекамин. Это была обширная лунная пустошь площадью в несколько квадратных километров, которая причудливо сочеталась с современным горнодобывающим комплексом KICO, расположенным прямо рядом с ней. У KICO было первоклассное горное оборудование, методы раскопок и меры безопасности. Кустарный участок, казалось, перенесся на несколько веков назад и был заселен крестьянами, которые использовали примитивные инструменты для работы с землей. Более трех тысяч женщин, детей и мужчин под яростным солнцем и в дымке пыли работали лопатами, скребками и скребками по всей зоне кустарной добычи. При каждом ударе по земле в легкие землекопов, словно призрак, взлетал клубок грязи.
Когда мы шли по периферии участка, Филипп протянул мне камень размером примерно в два моих кулака. "Мбази", - сказал он. Гетерогенит. Я внимательно изучил камень. Он был плотным, с грубой текстурой, украшенным манящей смесью тила и лазури, вкраплениями серебра и пятнами оранжевого и красного - кобальт, никель, медь. Это было оно. Бьющееся сердце экономики перезарядки. Гетерогенит может встречаться в виде крупных камней, как тот, что протянул мне Филипп, или в виде мелких камешков, или выветриваться в песок. Кобальт токсичен при прикосновении и дыхании, но это не самое большое беспокойство старателей. Руда часто содержит следы радиоактивного урана.
Я бросил камень и последовал за Филиппом вглубь шахты. Большинство старателей бросали подозрительные взгляды, когда я проходил мимо. Мать-подросток перестала копать и прислонилась к лопате под тусклым дневным светом. Она смотрела на меня так, словно я был захватчиком. Пыль поглотила маленького ребенка, пристегнутого к ее спине, голова которого была повернута под прямым углом к хрупкому телу. Филипп спросил, готова ли она поговорить с нами. "Кто наполнит этот мешок, пока я с вами разговариваю?" - сердито
