безжалостно подавлялись.
Ришелье использовал налоги для создания армий и флота; право не было услышано, если оно не говорило с помощью пушек. Приобретя должность гросс-адмирала, он решительно выполнял ее функции. Он отремонтировал и укрепил гавани, создал арсеналы и провиантские склады в портах, построил восемьдесят пять кораблей, основал школы лоцманов, обучил морские полки. Он вырастил сто полков пехоты, триста отрядов кавалерии; восстановил дисциплину в армии; потерпел неудачу лишь в попытках изгнать из нее проституток. С обновленным вооружением он столкнулся с хаосом внешних отношений, завещанным регентством Марии де Медичи, вернулся к политике Генриха IV и направил все свои силы на одну цель - освобождение Франции от кордона власти Габсбургов в Нидерландах, Австрии, Италии и Испании.
Мария заключила союз Франции с Испанией - то есть, по мнению Ришелье, подчинилась врагу; она оттолкнула от себя тех, на кого Генрих IV рассчитывал как на друзей, - англичан, голландцев и протестантов Германии. Обладая быстрым стратегическим взглядом генерала, Ришелье видел в Вальтеллинских перевалах, соединявших Австрию и испанскую Италию, ключ к объединению сил Испании и Империи для обмена припасами и войсками. Двенадцать лет он боролся за эти перевалы; его войны с гугенотами и дворянами отвлекали и наносили ему поражения; но дипломатией он вернул себе гораздо больше, чем потерял в войне. Он привлек к себе на верную службу Франсуа Ле Клерка дю Тремблэ, который, став монахом-капуцином, принял имя Жозеф; "отца Жозефа" повсюду посылали с деликатными дипломатическими поручениями, и он их искусно выполнял; Франция стала называть седобородого монаха Седым преосвященством, а краснощекого Ришелье - Румяным преосвященством. Получив такую помощь, кардинал поклялся, что "докажет всему миру, что век Испании проходит, и наступает век Франции".28
В 1629 году эпохальный конфликт в Германии, казалось, должен был закончиться полным триумфом католического императора Габсбурга над протестантскими князьями. Ришелье переломил ситуацию с помощью денег. Он подписал с Густавом Адольфом (1631) договор, по которому энергичный шведский король, получавший от Франции миллион ливров в год, должен был вторгнуться в Германию и спасти протестантские государства. Ультрамонтанисты Франции осудили министра как предателя веры; он ответил, что нейтралитет - это измена Франции. Когда Густав погиб в победе при Лютцене (1632) и большинство немецких князей уступили императору, Ришелье активно включился в войну. Он увеличил численность французских армий с 12 000 в 1621 году до 150 000 в 1638 году; он помог восстанию каталонцев в Испании; его дипломатия позволила ему контролировать Трир, Кобленц, Кольмар, Мангейм и Базель; его войска взяли Лотарингию и пробились через Савойю к Милану, центру испанской власти в Северной Италии.
Затем маятник судьбы изменил направление, и все эти победы стали казаться бессмысленными. В июле и августе 1636 года мощные силы испанских и императорских войск перешли через Нидерланды во Францию, взяли Экс-ла-Шапель (Ахен) и Корби, продвинулись до Амьена, опустошили зеленые долины Соммы и Уазы. Армии Ришелье были далеко; дорога на Париж лежала открытой и беззащитной перед врагом. Королева-мать в Брюсселе, королева в Сен-Жермене и ее происпанская партия во Франции ликовали и считали дни до ожидаемого падения кардинала. В Париже разъяренные толпы выходили на улицы, призывая к его смерти. Но когда он появился среди них, внешне спокойный на своем величественном коне, никто не посмел его тронуть, и многие молили Бога дать ему силы спасти Францию. Тогда проявилось не только его мужество, но и прозорливость, и умение: он уже давно организовал парижан в резервное ополчение, запасся для них оружием и материалами; теперь он воодушевил их пылом, и они откликнулись на его призыв; Парижский парламент, корпорации и гильдии выделили средства; через несколько дней новая армия была на марше и осадила Корби. Гастон Орлеанский, командовавший войском, медлил; подошел Ришелье, принял командование, приказал штурмовать. 14 ноября Корби был взят, и габсбургские войска отступили в Нидерланды.
В 1638 году Бернгард Саксен-Веймарский во главе немецкой армии, финансируемой Ришелье, взял Эльзас; умерев через год, он завещал его Франции; Эльзас и Лотринген стали Эльзас-Лотарингией и перешли к Франции. В 1640 году был взят Аррас. В 1642 году войска под командованием короля и кардинала захватили Перпиньян, а прилегающая провинция Руссильон была отторгнута от Испании. Повсюду Ришелье казался организатором победы.
Непримиримые дворяне, испанская группировка при дворе, высокородные дамы, охваченные интригами, предпринимали последние усилия, чтобы сместить министра. В 1632 году, после долгой службы кардиналу в дипломатии и на войне, маркиз Эффиа умер, оставив вдову и красивого двенадцатилетнего сына, Анри Койфье де Рузе, маркиза Синк-Марса. Ришелье взял мальчика под свою защиту и представил его королю; возможно, он думал этой игрушкой отвлечь Людовика от мадемуазель де Офор, которая была в числе интриганов. Так и случилось. Король был очарован внешностью, умом и дерзостью юноши, сделал его хозяином лошади и попросил разделить с ним королевскую постель.29 Но Синк-Марс, которому уже исполнился двадцать один год, предпочел хорошенькую куртизанку Марион Делорм и возвышенную Мари де Гонзагю, будущую королеву Польши, а ныне одну из самых лютых врагов кардинала. Вероятно, с ее подачи и под влиянием ее стратегических отступлений юноша добивался от Людовика приема в королевский совет и командования армией. Когда Ришелье отклонил эти предложения, Синк-Марс умолял короля уволить министра. Получив отказ, он присоединился к Гастону Орлеанскому, герцогу Буйонскому и другим участникам заговора с целью сдать Седан испанской армии; с этой армией заговорщики должны были войти в Париж и овладеть королем; Гастон обязался организовать убийство кардинала по дороге в Перпиньян. Друг Синк-Марса, Жак Огюст де Ту, обратился к королеве с просьбой о сотрудничестве. Но Анна Австрийская, ожидая скорой смерти Людовика и своего прихода к власти в качестве регентши, послала Ришелье намек на этот план. Тот притворился, что у него есть копия соглашения с Испанией; Гастон, поверив, признался и, как обычно, предал своих соратников. Синк-Марс, де Ту и Буйон были арестованы; Буйон, в качестве платы за помилование, подтвердил признание Гастона. Двух молодых людей судил суд в Лионе; их единогласно осудили, и они удостоились стоической смерти за свою измену. Король поспешил вернуться в Париж, чтобы защитить свою власть. Ришелье, смертельно больного, провезли в санях через Францию, умирающую от побед и взывающую к миру.
VI. ЭПИТАП
Каким он был, этот кардинал, которого трудно назвать христианином, этот великий человек, который чувствовал, что не может позволить себе быть хорошим? Филипп де Шампань передал его в веках на одной из самых известных картин Лувра: высокая фигура, спасенная от нелепости одеянием, наделенная авторитетом красной мантией и шапкой, позирующая, словно
