пандемии COVID-19 в Китае. Сразу после возникновения пандемии миру было отказано в доступе к важнейшим китайским биомедицинским и геномным базам данных.
Фактически, ВЦПЗ был физически перемещен 2 декабря 2019 года. По словам доктора Бена Эмбарека из Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), человека, которому изначально было поручено определить происхождение пандемии для ВОЗ, начало декабря 2019 года было "периодом, когда [COVID-19] начался". Доктор Эмбарек - интересный случай. В конце концов, он был человеком, который провел начальный период пандемии, отвергая любые заявления о том, что COVID-19 был получен из лаборатории, как не более чем "фальшивые новости". Однако через год после начала пандемии, когда он возглавил исследовательские группы, пытавшиеся определить происхождение COVID-19, он все больше убеждался в том, что в так называемой "теории утечки из лаборатории" что-то есть. WHCDC "переместил объект всего за несколько дней до начала первого крупного известного случая COVID-19 8 декабря 2019 года - и что такие перемещения "могут нарушить работу любой лаборатории".
Естественно, ВГКЦД настаивает на том, что переезд прошел гладко, и что ничего не вышло из его оболочки во время переезда. "Здесь не на что смотреть, ребята!". Но доктора Эмбарека это не убеждает. Кроме того, команда доктора Эмбарека сообщила, что когда они прибыли в Китай для проведения своего расследования, на них "давили" китайские власти, чтобы они игнорировали теорию утечки из лаборатории.
Это, конечно же, привело Эмбарека и многих его коллег-исследователей ВОЗ к выводу, что в гипотезе об утечке из лаборатории должно быть что-то еще. Интересно, что агентство самого Эмбарека, ВОЗ, попыталось публично преуменьшить значение его комментариев относительно теории утечки из лаборатории, заявив, что документальный фильм датского телевидения (в котором он высказал свои первоначальные опасения) неправильно перевел некоторые комментарии Эмбарека. Однако доктор Эмбарек совершенно четко заявил, что считает "весьма вероятным", что COVID-19 заразил мир из-за утечки из лаборатории.
ВОЗ уже давно ведет двойную игру, пытаясь эффективно реагировать на COVID-19 и в то же время умиротворяя руководство Китая. Причин тому две: во-первых, на протяжении многих лет Китай является одним из основных спонсоров деятельности ВОЗ. Хотя некоторые утверждают, что финансирование Китаем ВОЗ не столь значительно, как сообщалось в 2020 году, факт заключается в том, что Китай действительно имеет значительное влияние на ВОЗ - гораздо большее, чем большинство стран-членов ВОЗ. Это особенно актуально после того, как президент Трамп, в понятном приступе гнева на ВОЗ за очевидное преуменьшение ответственности Китая за пандемию COVID-19, прекратил критически важное американское финансирование ВОЗ. Здесь следует отметить, что Джозеф Р. Байден, став сорок шестым президентом США, восстановил американскую поддержку ВОЗ.
Есть еще один важный фактор, когда речь идет об отношениях ВОЗ и Китая. Китай находится на вершине мировой цепи поставок антибиотиков (и других важных лекарств, на которые ежедневно полагаются жители Запада). Расстроить китайское руководство, возложив на КПК ответственность за самую страшную пандемию за последние десятилетия, возможно, перевернет глобальное распределение основных антибиотиков. Однако Эмбарек пока не смог подтвердить или опровергнуть свои утверждения - и его подозрения набирают обороты.
Фактически, дружественный КПК руководитель ВОЗ, бывший министр иностранных дел Эфиопии доктор Тедрос Адханом Гебрейесус, как сообщается, "признался" члену Европейского парламента, что он, как и доктор Эмбарек, считает, что пандемия пришла из лаборатории в Китае. В частности, доктор Тедрос считает, что COVID-19 был получен из Уханьского института вирусологии. Но, как и остальные его коллеги из ВОЗ, он отказывается признать это мнение публично, предпочитая лишь призвать Китай к большей прозрачности, чтобы избежать "политизации" вопроса.
Конечно, если подозрения Тедроса верны (как я подозреваю), Пекин никогда не допустит большей прозрачности в отношении происхождения COVID-19. И бывший госсекретарь администрации Трампа Майк Помпео, и бывший директор национальной разведки Джон Рэтклифф убеждены, что пандемия возникла в Уханьском институте вирусологии. Как вы увидите, китайские военные ученые в Уханьском институте вирусологии проводили интенсивные тесты на усиление функции и другие эксперименты с похожим на COVID-19 заболеванием, переносимым летучими мышами, при минимальной заботе о безопасности как своих исследователей, так и населения за стенами печально известного института.
Уханьский институт вирусологии
Тайна происхождения COVID-19 не начинается и не заканчивается в WHCDC. Более известная теория утечки из лаборатории связана с таинственным Уханьским институтом вирусологии (WIV). Как отмечалось ранее, Уханьский институт вирусологии был лабораторией четвертого уровня биобезопасности (BSL-4), что означает, что в нем содержались одни из самых смертоносных патогенов, известных человеку.
Что еще важнее, он был вовлечен в производство смертельно опасных патогенов. WIV был первым в своем роде BSL-4 на материковом Китае. Его строительство обошлось в 300 миллионов юаней (44 миллиона долларов), и он был построен совместно китайской и французской фирмами. Построенная далеко над поймой реки Ухань, она может выдержать землетрясение магнитудой 7 баллов. Передовая лаборатория была задумана и одобрена в 2003 году, примерно в то время, когда в Китае свирепствовала атипичная пневмония, но строительство было завершено только в 2014 году. Сама лаборатория начала работу только в 2018 году. Многие сотрудники ВИВ прошли обучение в Лионе, Франция, поскольку китайские ученые не знали, как управлять лабораторией BSL-4. Первая партия исследований в ВИВ будет проводиться на коронавирусах, похожих на атипичную пневмонию.
Многие эксперты по биобезопасности не верили, что Китаю нужна лаборатория типа BSL-4. Ричард Эбрайт, молекулярный биолог из Ратгерского университета, выразивший обеспокоенность по поводу создания лаборатории в статье в журнале Nature за 2017 год, заявил, что «вирус атипичной пневмонии неоднократно выходил из высокоуровневых изолированных помещений в Пекине». Эбрайт скептически отнесся к необходимости наличия в Китае вообще каких-либо исследовательских помещений BSL-4. По мнению Эбрайта, это особенно актуально потому, что "китайские исследователи сталкиваются с меньшей бюрократией, чем западные", когда речь идет о радикальных экспериментах - особенно с приматами и другими животными, на которых обычно накладываются жесткие ограничения, как из опасения нежелательной вспышки болезни, так и из моральных соображений безопасности животных, на которых проводятся эксперименты.
Как сетовал Эбрайт в журнале Nature в 2017 году, стремление Китая построить несколько объектов BSL-4, начиная с WIV, было вызвано скорее национальной гордостью, чем научной необходимостью. Более того, BSL-4 может использоваться для разработки "потенциального биооружия". Эти объекты по определению являются лабораториями двойного назначения: эксперименты, проводимые для создания следующей великой вакцины для спасения человеческих жизней, могут быть легко перепрофилированы в разработку следующего великого биооружия. Вспомните доклад Госдепартамента от 2019 года, в котором утверждалось, что китайские ученые на самом деле занимались рискованными биологическими исследованиями, нарушающими Конвенцию о биологическом оружии.
Другим экспертом, беседовавшим с Nature в 2017 году, был
