в Сенате в феврале 1866 года Самнер так объяснил свою поддержку Четырнадцатой поправки:
Покажите мне существо с прямым лицом, устремленным к небу, созданное по образу и подобию Божьему, и я покажу вам человека, который, из какой бы страны или расы он ни был, омраченный экваториальным солнцем или обмороженный северным холодом, является вместе с вами ребенком Небесного Отца и имеет равные с вами права на все права человеческой природы. Вы не можете отрицать эти права без нечестия.
Самнер настаивал на равных политических правах для всех людей, независимо от того, были ли они (по терминологии той эпохи) " кавказцами, монголами, малайцами, африканцами и американцами", потому что все они "созданы по образу и подобию Божьему".
Но радикальные республиканцы не изобрели идеи, лежащие в основе первого американского эксперимента с многорасовой демократией. Скорее, они унаследовали традицию, сформированную поколением чернокожих активистов и писателей в эпоху, предшествующую Гражданской войне. Уже в 1820-х годах чернокожие аболиционисты, в основном в Бостоне и его окрестностях, начали использовать, как пишет Сандра Густафсон, " пророческую риторику для продвижения многорасового идеала современной республики", основанного на полных правах гражданства и равенстве перед законом.
Среди лидеров этого движения были такие писатели, как Дэвид Уокер, свободнорожденный чернокожий, живший в Бостоне, но родом из Уилмингтона, и Мария Стюарт, первая американская женщина любой расы, выступившая с политической речью перед смешанной аудиторией, состоящей из мужчин и женщин. В работе Уокера "Обращение к цветным гражданам мира", написанной в 1829 году, речь шла о лицемерии исключительно белой "христианской" республики. Уокер, Стюарт и другие активисты были частью небольшой, но динамичной общины свободных чернокожих, которая возникла на узких улочках Бостонского Бикон-Хилла, построенного в колониальную эпоху, где также находился бостонский Дом африканских собраний. В 1820-х и 1830-х годах они выступали не только против рабства, но и за новое понятие - "цветной гражданин". Они отвергли предложения многих видных противников рабства вернуть освобожденных рабов в Африку. Вместо этого они проложили новый путь, призвав к полноправию гражданства в Америке, вдохновленные обещанием равенства, содержащимся в " самом священном из всех американских политических писаний", Декларации независимости. Движение постепенно становилось двурасовым. Выдающийся аболиционист Уильям Ллойд Гаррисон находился под влиянием идей Уокера, и его антирабовладельческая газета The Liberator публиковала труды Стюарта. А в 1840-х годах молодой Чарльз Самнер, которого часто видели в общении с чернокожими бостонцами, сотрудничал с общиной чернокожих жителей Бикон-Хилл, выступая в качестве адвоката за десегрегацию государственных школ Массачусетса.
Подлинная многорасовая демократия, как знали Уокер и его соратники, требует всеобщей правовой защиты. Это оказалось высокой планкой даже для некоторых республиканцев. Например, на сайте в ходе обсуждения Пятнадцатой поправки было предложено предложение, гарантирующее право голоса всем взрослым мужчинам, но некоторые республиканцы-северяне сочли его слишком широким. Хотя почти все республиканцы выступали за предоставление избирательного права чернокожим на Юге, многие из них были менее склонны предоставлять аналогичные права иммигрантам в своих штатах: Ирландские католические иммигранты - для северо-восточных республиканцев; китайские иммигранты - для западных республиканцев. Сенатор Генри В. Корбетт из Орегона утверждал, что предоставление права голоса чернокожим мужчинам было " благословлено" "Великим правителем Вселенной", но это не относилось к китайским иммигрантам. Короче говоря, коалиция за подлинную многорасовую демократию была хрупкой.
В конечном итоге всеобщее избирательное право уступило более узкому предложению, запрещавшему ограничения по расовому признаку или по признаку "прежнего подневольного состояния". Очевидно, что целью была защита чернокожих избирателей на Юге. Другие формы исключения, в том числе на Севере, оставались законными. Эта лазейка была крайне важна, поскольку позволяла вводить ограничения избирательного права не по расовому признаку, а по признаку грамотности и владения собственностью. Налоги на опрос, регистрационные сборы и "тесты" для отбраковки "нежелательных" избирателей также были честной игрой. Таким образом, незавершенность Пятнадцатой поправки была вызвана не только сопротивлением южан, но и амбивалентным отношением северных республиканцев к избирателям, не являвшимся белыми протестантами.
Несмотря на эти ограничения, Реконструкция изменила политику Юга. За один год процент чернокожих мужчин в Америке, имевших право голоса, вырос с 0,5 % до 80,5 %, причем весь прирост пришелся на бывшую Конфедерацию. К 1867 году в Алабаме, Флориде, Джорджии, Луизиане, Миссисипи, Северной и Южной Каролине было зарегистрировано не менее 85 % афроамериканцев, имеющих право голоса.
Избирательное право чернокожих имело далеко идущие последствия. Афроамериканцы составляли большинство населения в Луизиане, Миссисипи и Южной Каролине, почти большинство в Алабаме, Флориде и Джорджии и около 40 % населения в Северной Каролине и Виргинии. К 1867 году число зарегистрированных чернокожих избирателей превысило число зарегистрированных белых на большей части Глубокого Юга. Афроамериканцы начали занимать государственные должности по всему Югу, в некоторых местах в большом количестве. Большинство делегатов конституционных конвентов Луизианы и Южной Каролины времен Реконструкции были чернокожими. Афроамериканцы получили большинство мест в законодательном собрании Южной Каролины и почти большинство в Луизиане; законодательные собрания штатов Миссисипи и Южной Каролины избрали чернокожих спикеров в 1872 году. В Луизиане, Миссисипи и Южной Каролине были чернокожие вице-губернаторы, а во Флориде, Миссисипи и Южной Каролине - чернокожие государственные секретари. По всему Глубокому Югу афроамериканцы занимали важные местные должности, включая мировых судей, окружных контролеров, школьных комиссаров, членов избирательных комиссий и даже шерифов.
Более тринадцати сотен чернокожих американцев занимали государственные должности в эпоху Реконструкции. Шестнадцать чернокожих американцев были избраны в Палату представителей и Сенат США во время Реконструкции, а более шестисот - в законодательные органы штатов. Джеймс Пайк, журналист с Севера, посетивший законодательное собрание штата Южная Каролина в конце 1860-х годов, критически заметил: " Этот орган почти буквально представляет собой черный парламент.... Спикер - черный, клерк - черный, привратники - черные, маленькие страницы - черные, председатель отдела путей и средств - черный, а капеллан - угольно черный". Это было, заключил Пайк, "общество, внезапно перевернутое вверх дном".
Менее чем через два года после окончания эпохи рабства южные белые общины привыкли к жесткой расовой иерархии. Нормы превосходства белой расы были почти повсеместными. Но теперь, внезапно, расовое равенство и избирательное право чернокожих, подкрепленные федеральными войсками, стали реальностью.
Перспектива многорасовой демократии угрожала южным белым по нескольким направлениям. В экономическом плане бывшая рабовладельческая элита боялась потерять неограниченный контроль над чернокожей рабочей силой. С политической точки зрения, избирательное право чернокожих ставило под угрозу политическое влияние Демократической партии, особенно в штатах, где афроамериканцы составляли большинство или почти большинство электората.
Наконец, и это, пожалуй, самое главное, демократия обещала перевернуть давно устоявшиеся социальные и расовые иерархии. В разгар кампании за превосходство белой расы в 1898 году Джозефус Дэниелс, издатель газеты Raleigh News & Observer, писал,
