бумажная книга — это не просто средство передачи информации, это словно мощное магнитное поле, которое притягивает всех, кто когда-либо был или еще будет с нею связан.
— …
— Когда ищешь какие-то данные, можно легко обойтись электронными изданиями. Но… бумажная книга всегда уникальна. Даже если содержание двух экземпляров одинаково, сами они различны. Книги с годами меняются точно так же, как меняется с течением времени человеческое тело. И каждый, кто обращается к книге, кто стремится что-то от нее получить, на самом деле что-то в нее привносит.
— Вы имеете в виду читателей?
— Да. Достаточно открыть бумажную книгу. Одно это действие уже порождает связь между ее создателем и читателем. Перевернуть своей рукой страницу, другую. Вдохнуть запах. Со временем бумага покоробится, переплет истреплется. В книге появятся закладки, она займет место в шкафу… Все это сближает нас с книгой, делает ее частью нашей жизни. Таких следов, знаков привязанности постепенно становится все больше, и именно они, на мой взгляд, составляют неповторимое очарование бумажных книг.
— Настоящий роман. С книгами.
— Верно. И все, кто когда-либо открывал книгу, становятся друг другу добрыми товарищами.
Выслушав Мимори, Иво улыбнулся ему. Улыбка вышла очень светлой.
После этого Янсены еще два часа изучали «Содом», а затем покинули Подводную библиотеку. Ни Мимори, ни Мариа так и не спросили, нашлась ли в итоге на полях книги помета, сделанная рукой Мариуса Янсена. Но когда Роза с умиротворенным лицом поблагодарила их на прощание, Мимори вновь почувствовал, насколько чудесны книги.
Какими бы древними они ни были, их можно взять в руки, открыть. И приобщиться к заключенной в них мудрости и людским деяниям. А затем бережно закрыть и вернуть на место, чтобы в следующий раз их взял в руки уже кто-то другой.
Вечная, нерушимая связь.
Мимори поглядел со дна на людей, которые медленно поднимались по винтовой лестнице на земную поверхность, и вздохнул. У него было такое ощущение, будто ему самому сделали небывалое дотоле признание в нежных чувствах.
Завершив намеченные на день дела и еще раз просмотрев материалы по запланированному на завтрашний вечер аукциону, Мимори вышел из Подводной библиотеки. Обязанности, которые выполнял сотрудник, покидающий зал последним, почти ежедневно ложились теперь на него. Он проверил замки на всех дверях, систему вентиляции, охранную сигнализацию и по той же винтовой лестнице, которой пользовался по утрам, поспешил на поверхность.
Когда он поднялся с третьего подземного этажа на первый и миновал турникет северного выхода Маруноути, шел одиннадцатый час.
Смартфон в кармане пиджака завибрировал и тут же затих. Номер был Мимори неизвестен. Но он сразу сообразил, в чем дело. Встал в углу купольного станционного зала, подождал немного, и вскоре вновь пошел вызов с того же номера.
— Алло.
— Привет. Разобрался на сегодня с работой?
Как и предполагалось, звонил Сю. В Японию он каждый раз возвращался с новым телефоном и, прежде чем выйти на связь, обязательно делал один короткий пробный звонок.
— Только освободился.
— Понятно. Думал позвать тебя поужинать, но… — Сю оборвал себя на полуслове. Голос его звучал странно.
— Что-то случилось?
— Слушай, не составишь мне завтра компанию в первой половине дня?
— Если уложимся до двенадцати, то составлю… А куда ты собираешься?
— Домой к Вакаумэ-сан.
— Эй, погоди-ка! — не сдержался удивленный Мимори. — Ты же помнишь, какое мероприятие у нас намечено на завтрашний вечер? И все-таки думаешь, что я смогу пойти к ним?
— Я все понимаю. Да, согласен, это, конечно, перебор, но…
— Что такое?
— Честно говоря, все произошло еще вчера вечером. Мне позвонил профессор. Фуко-сан в больнице.
В больнице. У Мимори на секунду перехватило дыхание.
— О… Она заболела? Получила травму?
— Помнишь пандус на каменной лестнице перед домом? В общем… кресло сорвалось с пандуса.
В памяти сразу возник крутой подъем. Выходит, она упала в кресле с такой высоты. Пальцы Мимори непроизвольно впились в смартфон.
— С ней все в порядке? Пе.. переломов нет?
— Подробностей я не знаю. Похоже, она сильно ушиблась. Ну, сам понимаешь, возраст. В ее годы небольшая ранка может стоить жизни.
Он прав. Даже самый крепкий человек, проживший сотню лет, становится уязвим: тело неизбежно слабеет.
У самого уха онемевшего Мимори послышался тяжелый вздох Сю.
— Я хочу, чтобы ты тоже взглянул. На это место.
— Ты имеешь в виду пандус, с которого сорвалось кресло Фуко-сан?
— Да. А затем поделился со мной своими соображениями.
— Какими еще соображениями?..
Мимори в недоумении склонил голову.
Чего Сю добивается, пытаясь показать ему склон, на котором с Фуко-сан приключилась беда?
Тем не менее, завершая разговор, приятели договорились встретиться следующим утром в десять часов у выхода Тояма станции Такаданобаба. Мимори вспомнил восседавшую в колесном кресле сухонькую женскую фигурку, внутри которой бушевали, казалось, нешуточные страсти. Вот эта крошечная фигурка вместе с креслом соскальзывает с крутого склона. Скорость, падение, удар: видение трагического происшествия вспышкой пронеслось у него перед глазами, и он, стиснув зубы, втянул воздух.
Утром Сю появился в условленном месте встречи, возле станционных турникетов, раньше Мимори. С непривычно суровым выражением лица он сообщил подошедшему другу, что состояние Фуко-сан все еще требует постоянного медицинского наблюдения.
— И все же как так получилось?..
На вопрос он не ответил и молча зашагал по улице. Мимори глянул на его напряженную прямую спину и пошел следом. Они прошли по дорожке, тянувшейся от выхода Тояма сквозь закоулки жилого квартала, и, только когда добрались до основания каменной лестницы, ведущей к дому Вакаумэ, Сю наконец открыл рот:
— Позавчера, в девятом часу вечера соседи Вакаумэ услышали необычно громкий звук. Удивились, выглянули на улицу и увидели, что под склоном вместе с перевернутым креслом лежит Фуко-сан. На шум вышел профессор и сразу же вызвал скорую.
Значит, она сорвалась отсюда. Падение наверняка было очень болезненным. Мимори внутренне содрогнулся.
— Но почему Фуко-сан оказалась на склоне в такой поздний час?
Сю смотрел все так же угрюмо. Нечасто его можно было видеть в таком мрачном настроении. Хотя, судя по лицу, он испытывал не злость, а, скорее, замешательство.
— Ой, господин студент! Добрый день! — раздался сверху бодрый голос.
Друзья оглянулись: к ним по склону спускалась крепко сложенная женщина в годах. При виде Сю ее круглое лицо расплылось в широкой улыбке:
— Спасибо, что успокоили нас вчера, рассказали, как там у Фуко-сан дела. Конечно, придется ей в больничке полежать, но, когда я услышала, что она в порядке, у меня прямо от сердца отлегло! Ну, думаю, обошлось…
Женщина заливисто засмеялась. Сю, видимо, представился учеником профессора Вакаумэ. На студента он тянул уже с трудом, но в сложившихся обстоятельствах подобный нюанс его, похоже, не слишком озаботил. Однако зачем он солгал, зачем сказал, будто у Фуко-сан все хорошо? Чтобы не расстраивать эту добродушную хохотушку? Женщина сообщила, что ее зовут Куки и это она обнаружила два дня назад Фуко-сан.
— Как же я перепугалась… «Бабах!» Я как этот грохот услышала, сразу на улицу побежала, гляжу, а на дороге — ужас какой, представляете? — Фуко-сан лежит! Я всегда считала, что склон этот чересчур крутой.
— Хотелось бы знать, Фуко-сан была в тот момент одна?.. — неожиданно пробормотал Мимори.
Куки переменилась в лице. С подозрением глянула по сторонам и буквально в два счета — хоп-хоп — оказалась подле Сю.
— Я… как бы так… по поводу того, что вчера вам рассказывала…
Она вдруг заговорила намеками, будто не зная, как лучше подступиться к неудобной теме. Но что она имеет в виду? Заметив, как Мимори нахмурился, Куки метнула быстрый взгляд в сторону Сю. Тот чуть заметно кивнул:
— Ему можно доверять. Он никому не расскажет о том, что здесь услышит. Напротив, все складывается очень удачно. Не могли бы вы повторить для него свой вчерашний рассказ?
— Ну ладно… — приободренная его словами Куки вздохнула и начала: — Сказать по правде… Тем вечером, ну, когда я из дома-то
