Роса, — матерью. Миа и Иво бережно усадили Росу в приготовленное Мимори кресло. После этого они перевели дух и смогли наконец осмотреться вокруг.
— Мне случалось раньше слышать про эту Библиотеку, доходили слухи… И все же до чего удивительное место! — с восхищением признала Миа.
— Мы можем взглянуть на разные книги, не только на ту, ради которой пришли? — решил уточнить у Мимори Иво, с интересом вертевший головой по сторонам.
— Разумеется. Если у вас возникнет желание осмотреть само помещение, мы — я или сопровождавшая вас во время спуска миз Нада — проведем вас по Библиотеке.
Миа довольно кивнула и посмотрела сначала на мать, затем на Мимори.
— Хорошо, если вы не возражаете, мы хотели бы увидеть наш… увидеть известную вам книгу.
— Да, конечно. Сюда, пожалуйста.
Мимори подвел посетителей к свободной кафедре. На ней уже лежала какая-то книга. При виде старинного кожаного переплета Миа и Иво невесело усмехнулись. Ибо под этой солидной обложкой скрывался скандально известный эротический роман, попавший в восемнадцатом веке в Лондоне под запрет: «Содом и его окрестности, а также рассуждения об оных».
В Подводной библиотеке хранился один из тех редких экземпляров, что не попали в руки представителей власти и потому избежали уничтожения. После смерти частного коллекционера, сумевшего сохранить такую редкость, его родственники решили книгу продать и выставили ее на аукцион. Поначалу книгу приобрел библиофил Мариус Янсен — основатель компании «Комфортабэлль», дед госпожи Росы. Но спустя годы, когда компания оказалась фактически на грани банкротства, Мариус вынужден был скрепя сердце расстаться со своей библиотекой. Коллекция попала на рынок и разошлась по рукам. А «Содом» приобрел возглавлявший в ту пору Подводную библиотеку Госики Юмэдзи Третий.
Однако с какой целью Янсены захотели взглянуть на книгу, некогда принадлежавшую их предку? Сеть торговцев антикварными изданиями позволяла, конечно, сравнительно легко восстановить «историю» той или книги. Но если очередной владелец предпочитал сохранять инкогнито, расследование сталкивалось с непредвиденными трудностями. Так что же заставило Янсенов потратить столько сил ради возможности заглянуть в эротический роман? Словно предвидя этот вопрос, мать Мии тихонько засмеялась:
— Ах, уважаемый господин библиотекарь, милый юноша… наверняка вы сейчас ломаете голову: неужели эта пожилая дама приехала в далекую чужую страну, просто чтобы посмотреть на какую-то запрещенную книгу? Я права?
— …Признаться откровенно, мне действительно интересно.
— Честный ответ — лучший! На самом деле в этой книге спрятан тайный код, понимаете? Очень опасный код, который может привести мир к погибели!
Мимори, сам того не замечая, нахмурился. Увидев его реакцию, Миа не сдержалась и захохотала.
— Мама, не смущай зря господ библиотекарей!
— Дорогая моя! Но ведь так, возможно, и случится! В зависимости от того, как будут развиваться события, мир правда может рухнуть. Просто речь в данном случае идет о моем личном мире.
Роса подбирала звучные слова: «мир», «погибель», но говорила с веселым смехом — происходящее явно доставляло ей удовольствие.
— На самом деле это миссия, завещанная мне бабушкой. До того как они с дедом поженились, он имел отношения с одной особой.
Очередной неожиданный поворот! За спиной растерянного Мимори незаметно нарисовалась Мариа.
— Даже я, несмышленая, глядела на деда с восторгом. Он пользовался невероятной популярностью у противоположного пола! Но бабушку поведение мужа часто раздражало, ей казалось, он до сих пор не может забыть свою прежнюю возлюбленную. И вот однажды, во время какой-то мелкой житейской ссоры, она в сердцах высказала свои подозрения вслух. Мол, все равно у тебя на сердце не я, а та, другая. Говорят, дед, услышав эти слова, ответил так: «Мое сердце — словно книга, в которой каждый новый день открывается новая страница. А ты до сих пор думаешь, что на новых листах написано имя старой любви?» Потом указал на ряды фолиантов, заполнявших полки в его кабинете, и продолжил: «Моя библиотека — мое второе “Я”, часть моей души. В одной из этих книг я напишу имя той, которой дорожу сейчас больше всего на свете. Богом клянусь, я не солгу. Отыщи эту книгу и узнаешь, кто у меня на сердце».
— В… вы хотите сказать…
Где-то в этой книге есть помета, сделанная рукой деда Росы?
Наблюдая отразившееся на лице Мимори замешательство, Миа с невеселой улыбкой заключила:
— Ради блага «Комфортабэлль» Мариус Янсен пожертвовал библиотекой, а когда его стараниями положение компании вновь упрочилось, слег, совершенно обессиленный, и больше уже на ноги не поднялся. С того времени прабабушка принялась за поиски любимых книг покойного мужа…
Роса подхватила фразу дочки и мягко договорила:
— А перед самой смертью передала свою незавершенную миссию мне. Она знала, что я, как и дед, неравнодушна к книжному слову… Она сказала мне: «Роса, я хочу, чтобы ты отыскала разошедшиеся по свету книги и все-таки выяснила правду. Узнай, чье имя он написал…»
— …Так мы добрались и до «Содома», который хранится теперь у вас.
Библиотека основателя известной мебельной компании, скорее всего, впечатляла размерами. Но Янсены восстанавливали путь перемещения книг, находили их одну за другой, затем проверяли, нет ли внутри рукописных помет. Они не надеялись, что сумеют отыскать все книги, к тому же никто точно не знал, существовала ли заветная помета в действительности. Вероятность того, что поиски их увенчаются успехом, была ничтожно мала.
Но на Мимори словно повеяло свежестью.
Возможно, любимая книга деда Росы хранит имя его жены. Их потомки бороздят разлившееся по миру книжное море в поисках одной-единственной капли. Невообразимое, бесконечное путешествие.
— Конечно, прошу вас. Вы можете изучать книгу столько, сколько пожелаете. Приятного вам чтения.
Иво выразил желание осмотреть Библиотеку, и Мимори повел его на экскурсию по залу. Слышно было, как на кафедре в центральном проходе с тихим шелестом переворачиваются страницы; изредка оттуда доносились приглушенные смешки матери и дочери. Заслышав женский смех, Иво с улыбкой глянул на Мимори:
— Наверное, это чертовски увлекательно — работать с книгами. Когда в них таким вот образом обнаруживаются слова предшественников, многие из которых жили давным-давно, аж в позапрошлом столетии. Чужие мысли. Чувства. И среди прочего — признание в любви, оставленное мужчиной из рода Янсенов несколько поколений назад.
— Признание в любви?
— Ну да. Такое, завуалированное. Бабушка называет эту запись кодом, шифром, а я считаю ее признанием. Написать имя женщины, которая занимает твои мысли… что это, если не признание в любви?
Улыбка, сопровождавшая его речь, вызывала желание улыбнуться в ответ. Наверняка у этого юноши, участвующего в предприятии, которое вполне можно назвать безумным, прекрасные отношения с бабушкой.
— …
Мимори вспомнилась Фуко. У нее отношения с родным внуком, Кэнъити, куда напряженнее. Затем мысли переключились на предстоящий аукцион. Только бы все прошло благополучно…
— К слову, могу я задать вам один вопрос? — глубокомысленно произнес Иво, изучавший расставленные по полкам фолианты.
— Да. Что такое?
— Вас, наверное, часто об этом спрашивают, но все-таки. Цифровые технологии активно развиваются, верно? И электронные книги переживают настоящий бум. Говорят, если так дальше пойдет, то бумажные книги совсем исчезнут. А как к бумажным книгам относитесь вы?
Мимори встретил открытый взгляд юноши. Ему вдруг почудился какой-то неясный гул, шорох, который производила окружавшая Библиотеку вода, а вместе с ней и бессчетное множество книг, заполнявших библиотечные шкафы.
— Действительно, — прислушавшись к их тихим голосам, Мимори кивнул, — доля электронных изданий неуклонно растет, это очевидно. Признаюсь, они удобны. И для некоторых становятся настоящим спасением. Я сам ими пользуюсь. И все же… — Мимори медленно провел кончиками пальцев по корешкам стоящих на полке книг. — Всякий раз, когда я беру в руки бумажную книгу, чувствую, как немеют пальцы.
— Немеют?
— Да. На меня так действуют не только старые книги. То же самое происходит с новыми изданиями, с журналами. Мне сложно подобрать слова, но… я думаю,
