и поэзия, точно так же, как мы создаем множество других вещей, существующих в языке и через язык, с помощью различных других социальных контрактов: наций, идеологий, сообществ разного рода. Это, в свою очередь, означает, что большинство из нас, читающих или пишущих эту книгу и время от времени задумывающихся над экзистенциальными и онтологическими проблемами, имеют при себе относительно гибкое определение того, что, собственно, означает "существование" чего-либо. Есть много того, что не существует, но что на самом деле существует - в языке. Грусть Пессоа, или, скорее, грусть стихотворения, не существует в том же смысле, в каком существует кастрюля, стоящая вон там, на кухонной плите, , которую мы можем потрогать, измерить, взвесить и сфотографировать, и существование которой неопровержимо, поскольку мясо, тушенное в ней, непременно вылилось бы на плиту, если бы кастрюля не существовала на самом деле. Но мы, тем не менее, с большой уверенностью знаем, что печаль стихотворения действительно существует и что мы сами имеем все возможности поручиться за этот факт, поскольку участвовали в его создании. Таким образом, мы также знаем, что существует, как пишет Пессоа, так много того, что не существует, но что существует - на самом деле, что остается там.
Немецкий философ Мартин Хайдеггер строит экзистенциализм на этом базовом различии. Он относит кастрюлю на плите и все другие бесспорно физически существующие явления к онтическому. А то, что "существует" в более широком смысле, вне и помимо онтического - например, печаль, которую мы читаем в позднем стихотворении Фернандо Пессоа, - Хайдеггер объединяет в идею онтологического. Хайдеггер говорит о том, что экзистенциальное человеческое существо не просто живет в рамках Sein (бытия) в онтическом мире, но в той же мере принадлежит онтологическому миру, в Dasein (бытие там или существование, как это обычно переводится на английский язык). Быть там и переживать Dasein - это, по Хайдеггеру, значит быть полностью человеком. Таким образом, человек - это нечто большее, чем просто физическое существо. Мир - это больше, чем просто кастрюли. Хайдеггеровская экзистенциалистская идея Dasein - это метафизическое состояние.
Естественно, по крайней мере, теоретически, вы можете решить остаться в стороне от всех языковых контрактов, которые вы не понимаете. Вы могли бы просто не участвовать в них и, как когда-то Шалтай-Болтай Льюиса Кэрролла, пренебрежительным тоном заявить, что, когда человек использует слово, оно означает именно то, что он хочет, чтобы оно означало, - ни больше, ни меньше. А слово "существует" означает, что нечто, действительно существующее, должно существовать таким же онтическим и очевидно неоспоримым образом, как существует кастрюля на плите в кухне, и что если не существует таким образом, то оно не существует вообще. Однако следует также учитывать, что Шалтай-Болтай не сообщает ничего интересного в разговоре со все более расстроенной Алисой.
Проблема с подобной языковой философией отчаяния заключается в том, что ваше существование становится довольно скучным и одиноким среди кастрюль. В то же время в данном контексте следует подчеркнуть, что это "бытие" определенно не является гарантией качества, и что космический вакуум, который мы в повседневной речи называем "ничто", оказался вовсе не пустым в классическом смысле. Именно из этого кажущегося "ничего" и была создана Вселенная, что убедительно доказывает космолог и физик Лоуренс Краусс в своей книге под таким названием: "Вселенная из ничего". То, что что-то существует в онтическом смысле, другими словами, не слишком примечательно. Так же как и бактерии кишечной палочки, причем в большом количестве. Будучи единственной вещью, которая, безусловно, не существует, "ничто" - это то, что даже физика сегодня едва ли хочет признавать.
С таким гибким пониманием различных нюансов понятия "бытие", с пониманием Пессоа и Хайдеггера о том, что существует очень многое, что не существует в онтическом смысле, но тем не менее существует, мы осторожно подходим к понятию "Бог" и ставим вопросы: как мы должны понимать это понятие достаточно правильно - или хотя бы разумно - и действительно ли то, что вмещается в определение, к которому мы в итоге приходим, существует в онтическом или онтологическом смысле. Или мы просто говорим о горячем воздухе? Однако решать эту проблему становится несколько проще, когда нас осеняет, что онтологический вопрос, по всей вероятности, отвечает сам за себя, поскольку Бог - чем бы он ни оказался - это то, что мы, люди, создали сами. На протяжении всей истории человечества не существовало ни одного человеческого общества, в котором не было бы религии в той или иной форме. Во всяком случае, нигде не было обнаружено ни одного исследования , указывающего на малейшие следы присутствия человеческих коллективов любой значимости, в которых не было бы религиозной общины. Это неоспоримо. Даже наши умершие двоюродные братья неандертальцы хоронили своих близких и дорогих людей в ритуальных формах, которые указывают на наличие какой-то религии. Из этого можно сделать ряд различных выводов.
Один из выводов, который особенно часто и красноречиво предлагался в период смены тысячелетий, заключался в том, что Бог - а здесь мы говорим в основном о христианском Боге и его всемогущих коллегах в иудаизме и исламе - это чистая иллюзия. Именно так называется центральная работа радикального атеистического жанра - "Заблуждение Бога" Ричарда Докинза, знаменитого эволюционного биолога и яростного атеиста. Во многих других работах, написанных другими авторами, разделяющими взгляды Докинза, приводятся довольно схожие аргументы. Общей и повторяющейся идеей является описание того, как примерно до настоящего времени люди были настолько невежественны и суеверны, что возникла необходимость изобрести множество разновидностей религии, чтобы извлечь из нее различные полезные вещи, такие как утешение, общественная мораль и что-то, что могло бы напоминать образец и смысл для мрачного существования, полного лишений и страданий.
В связи с этим можно утверждать - и не без оснований, - что с течением времени религия превращается в историю, которую власть имущие рассказывают людям, чтобы узаконить господствующий порядок и тем самым, что очень удобно, свои собственные привилегии. Власть имущие обещают обильные награды в загробной жизни послушным подданным, которые платят налоги и безропотно принимают свое покорное положение в этой жизни на Земле. Таким образом, император добивается своего без лишних хлопот, а на практике и вовсе без затрат. Таким образом, религия становится и опиатом, который заставляет народ спать, и предлогом, под которым можно побудить людей к войне, когда это выгодно власть имущим. Тот, кому удается узурпировать пост представителя Бога на Земле, не рискует быть опровергнутым, по крайней мере, в рамках своей собственной религиозной общины. А то, что скажут другие - неверные - по определению не имеет
