ферм; они платили до 20 процентов по таким займам;40 Многие из них, не имея возможности вернуть долг, попадали в кабалу к своим помещикам, так как по закону 1497 года просрочивший долг становился рабом своего кредитора до тех пор, пока долг не был выкуплен. Чтобы избежать такой кабалы, некоторые крестьяне бежали в казачьи лагеря на юге; некоторые получили свободу, согласившись на освоение новых и труднодоступных территорий, и так была заселена Сибирь; некоторые перебрались в города, чтобы присоединиться к ремесленникам, работать в шахтах, металлургической или боеприпасной промышленности, служить купцам или торговать товарами на улицах. Помещики жаловались, что уход арендаторов с ферм, как правило, за долги, нарушает сельскохозяйственное производство и делает невозможным выплату растущих налогов, требуемых государством. В 1581 году Иван Грозный, чтобы обеспечить непрерывность земледелия, запретил арендаторам своего административного класса (опричникам) покидать свои хозяйства без согласия владельца. Хотя это сословие уже утрачивало свое самобытное существование, крепостное право, установленное таким образом, продолжалось в его поместьях, и вскоре его стали требовать от своих арендаторов дворяне и духовенство, владевшие большей частью российской земли. К 1648 году большинство русских крестьян фактически, если не по закону, были крепостными, привязанными к земле.41
Россия все еще была близка к варварству. Нравы были грубыми, чистота - редкой роскошью, грамотность - сословной привилегией, образование - примитивным, литература - в основном монашеские хроники, священнические гомилии или богослужебные тексты. Из пятисот книг, изданных в России в период с 1613 по 1682 год, почти все были религиозными.42 Музыка играла важную роль в религии и в быту, а искусство было служанкой православной веры. Архитектура возводила сложные храмы, богатые часовнями, апсидами и луковичными куполами, как, например, церковь Донской Богоматери в Москве. Живопись украшала церкви и монастыри фресками, которые сейчас в основном замазаны, или рельефными иконостасами (иконными панелями), богатыми скорее живописной выдумкой, чем художественным мастерством,43 как в церкви Чуда святого Михаила в Кракове. К 1600 году иконопись перестала быть искусством и превратилась в индустрию, производящую стереотипные произведения в больших масштабах для домашнего благочестия. Выдающимся художественным произведением эпохи стала стометровая колокольня Ивана Великого, возведенная немецким архитектором на Кремлевской площади (ок. 1600 г.) в рамках программы общественных работ Бориса Годунова по борьбе с безработицей.
В живописных церквях, ярких от дорогих украшений, мрачных от расчетного мрака, гипнотических от торжественных церемоний и звучных песнопений и молитв, православное духовенство воспитывало в людях благочестие, послушание и смиренную надежду. Редко какая религия так тесно сотрудничала с правительством. Царь подавал Церкви пример верной религиозности и благодеяний, а Церковь в ответ на это наделяла его великой святостью, делала его трон неприкосновенным алтарем и внушала покорность и служение ему как долг перед Богом. Борис Годунов учредил независимое от Константинополя Московское патриаршество (1598); и в течение почти столетия московский митрополит соперничал с достоинством, а иногда и оспаривал власть царя. Когда (1594) в Москву прибыло посольство от папы Климента VIII с предложением объединить православную и латинскую церкви под властью папства, Борис с презрением отверг этот план. "Москва, - сказал он, - ныне есть истинный православный Рим"; и он стал возносить молитвы за себя как за "единственного христианского правителя на земле".44
2. Борис Годунов: 1584-1605 гг.
Пока он был правителем только фактически. Царем стал Федор I Иванович (1584-1598), слабоумный сын Ивана IV Грозного и последний из рода Рюриков. Федор видел, как его старший брат погиб под демоническим ударом отца; он позволил сломить свою собственную волю; он укрылся от опасностей дворца в преданности религии; и хотя люди называли его святым, они признавали, что ему не хватало железа, чтобы управлять людьми. Иван IV назначил совет для наставления молодежи; один из его членов, шурин Федора, Борис Годунов, занял главенствующее положение и стал правителем царствования.
У Ивана IV от последней из семи жен остался еще один сын, Дмитрий Иванович, которому сейчас (1584) было три года. Чтобы оградить ребенка от чужих интриг, Совет отправил его с матерью жить в Углич, примерно в 120 милях к северу от Москвы. Там, в 1591 году, юный царевич скончался от неустановленных пока причин. Комиссия во главе с князем Василием Шуйским (членом Совета) отправилась в Углич для расследования; она сообщила, что мальчик перерезал себе горло в эпилептическом припадке; но мать Дмитрия утверждала, что он был убит по приказу Годунова.45 Вина Бориса так и не была установлена, и некоторые историки ставят ее под сомнение.46 Мать заставили принять постриг, а ее родственников изгнали из Москвы. Дмитрий был внесен в календарь православных святых и на время забыт.
Подобно английскому Ричарду III, Борис более успешно правил в качестве регента, чем впоследствии на троне. Несмотря на отсутствие формального образования и, возможно, неграмотность, он обладал проницательными способностями и, похоже, искренне трудился над решением проблем русской жизни. Он реформировал внутреннюю администрацию, пресекал продажность судей, благоволил к низшим и средним классам, занимался общественными работами, чтобы дать работу городской бедноте, смягчил участь и подати крепостных и, как пишет современная летопись, был "любим всеми людьми".47 Он пользовался уважением и доверием иностранных держав.48 Когда умер царь Федор I (1598 г.), Земский собор, или народное собрание, единодушно предложил Годунову принять корону. Он принял его с уклончивыми заявлениями о недостоинстве, но есть подозрения, что собрание было подготовлено его агентами. Несколько дворян, возмущенных его защитой простонародья,49 оспаривали его право на престол и составили заговор с целью его низложения. Борис заключил некоторых в тюрьму, некоторых сослал, а Федора Романова (отца первого царя Романова) заставил стать монахом. Несколько человек из побежденной группы умерли так удобно для Бориса, что его обвинили в их убийстве. Живя теперь в подозрениях и страхе, он повсюду расставлял шпионов, высылал подозреваемых, конфисковывал их имущество, предавал смерти мужчин и женщин. Его ранняя популярность угасла, а неурожай 1600-04 гг. оставил его без поддержки голодающего населения против продолжающихся интриг дворянства.
Одна интрига стала знаменитой в истории, литературе и музыке. В 1603 году в Польше появился молодой человек, утверждавший, что он - якобы умерший Дмитрий, законный наследник престола Федора Ивановича. Борис, имея на то веские основания,50 опознал в нем Гришку Отрепьева, непостриженного монаха, состоявшего на службе у семьи Романовых. Поляки, опасавшиеся расширения России, были рады обнаружить в своей среде претендента на корону Московии; они еще больше обрадовались, когда "Дмитрий" женился на польской девушке и присоединился к римской церкви. Король Сигизмунд III, только что подписавший (1602) перемирие с Россией на двадцать лет, потворствовал тому, что Дмитрий набирал
