в результате чего демократы Нового курса стали новой партией большинства. Демократы выиграли пять президентских выборов подряд в период с 1932 по 1948 год. Республиканцы рисковали стать " постоянным меньшинством".
Теперь GOP столкнулась с той же " консервативной дилеммой", которая стояла перед консервативными партиями на протяжении всей истории: Как партия экономической элиты может обратиться к более широкому электорату, сохранив при этом интересы, власть и образ жизни своих основных избирателей?
Чтобы сломить большинство Нового курса, Республиканская партия сделала то, что должны делать проигравшие партии в демократических странах: она бросилась на поиски новых избирателей. После Второй мировой войны лидеры республиканцев обратили свой взор на Юг. Будучи партией Реконструкции, в середине столетия у Республиканской партии почти не было своего присутствия на Юге Джима Кроу. Действительно, как заметили два историка Юга, " республиканец" все еще использовалось в качестве "коронного слова" в этом регионе.
Но изменения, происходившие внутри Демократической партии, открыли новые возможности. В конце 1930-х годов либеральное крыло Демократической партии создало альянс с Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения (NAACP) и Конгрессом промышленных организаций (CIO) для продвижения гражданских прав, добиваясь принятия законов против линчевания, отмены налога на голосование и справедливого трудового законодательства. Постепенно коалиция за гражданские права одержала верх в партии. В то время как Франклин Рузвельт в основном избегал гражданских прав, Гарри Трумэн стал первым президентом-демократом, открыто принявшим их, и впервые демократы включили сильный план по гражданским правам в свою платформу 1948 года. Это изменение не понравилось южным белым, 98 % которых все еще поддерживали сегрегацию в начале Второй мировой войны. В 1938 году, когда сенатор-сегрегационист Джозайя Бэйли из Северной Каролины выступал за принятие закона о борьбе с линчеванием, он предупредил своих коллег-демократов, что поддержка гражданских прав разрушит партию на Юге. Бейли напомнил им, что когда республиканцы XIX века попытались навязать Югу Реконструкцию, " мы возмутились и возненавидели эту партию с ненавистью, которая пережила многие поколения; мы ненавидели ее сверх меры". Демократы не могли долго поддерживать гражданские права и южных белых.
Трещины в демократической коалиции появились в 1948 году, когда сегрегационистский губернатор Южной Каролины Стром Турмонд в ответ на програжданскую платформу партии вышел из партии и выдвинул свою кандидатуру на пост президента от третьей партии, недавно созданной партией "Права штатов" (или "Диксикрат"). Восстание диксикратов дало понять, что "твердый Юг" демократов уже не был таким уж твердым. Лидеры республиканцев увидели возможность создать новое большинство. В 1950 и 1951 годах председатель Республиканского национального комитета (РНК) Гай Габриэльсон совершил поездку по Югу, отметив в своей речи в Литл-Роке, что гнев южных белых на Трумэна превратил регион в " большое охотничье угодье". Изначально лидеры GOP разошлись во мнениях о том, как лучше всего продвигаться в регионе. В то время как консерваторы, такие как Габриэльсон, стремились объединиться с диксикратами, президент Дуайт Эйзенхауэр запустил операцию "Дикси", организационную кампанию, которая представляла себе ГОП как дом для южных городских и пригородных умеренных.
В итоге консерваторы одержали победу. Такие громкие события, как решение по делу "Браун против Совета по образованию" в 1954 году, бойкот автобусов в Монтгомери в 1955-56 годах и ввод федеральных войск для интеграции Центральной средней школы Литл-Рока в 1957 году, вызвали широкое сопротивление белых южан. К началу 1960-х годов, пишет журналист Роберт Новак, многие лидеры правых республиканцев " увидели, что в расовом кризисе можно добыть много политического золота, став... партией белых". Именно эта логика легла в основу " Долгой южной стратегии" - десятилетних усилий республиканцев по привлечению "белых южан, которые чувствовали себя отчужденными от политики, предоставлявшей равенство и стремившейся уравнять условия игры для групп [меньшинств], испытывали гнев и негодование".
Эти усилия всерьез начались в 1964 году, когда был принят Закон о гражданских правах. Хотя большинство республиканцев в Конгрессе проголосовали за принятие этого закона, мощные силы склоняли их в другую сторону. Главным среди них был сенатор Барри Голдуотер, кандидат в президенты от партии в 1964 году. Следуя стратегии, которую он описал как " охота там, где есть утки", Голдуотер активно преследовал голоса белых южан. Он голосовал против Закона о гражданских правах, отстаивал "права штатов" и проводил кампании по всему Югу, с энтузиазмом поддерживаемый сторонником сегрегации Стромом Турмондом. Хотя Голдуотер потерпел крупное поражение в 1964 году, он легко победил на глубоком Юге.
Революция гражданских прав всколыхнула партийную систему Америки. После 1964 года демократы стали утверждаться как партия гражданских прав, привлекая большинство чернокожих избирателей. Республиканцы, напротив, постепенно перепозиционировали себя как партия расового консерватизма, обращаясь к избирателям, которые сопротивлялись разрушению традиционных расовых иерархий. В итоге республиканцы стали тем, что бывший стратег ГОП Стюарт Стивенс называет " де-факто белой партией Америки". И действительно, на всех президентских выборах после 1964 года ГП получала наибольшую долю голосов белых.
Расовый консерватизм приносил дивиденды на выборах. В 1960-х годах почти 90 процентов населения США составляли белые. Опросы общественного мнения показывали значительное беспокойство белых - как на Севере, так и на Юге - по поводу гражданских прав. Хотя поддержка формальной сегрегации снизилась, большинство белых в обеих основных партиях выступали против государственной политики, направленной на борьбу с сегрегацией, такой как автобусное сообщение и позитивные действия. Неприязнь белых усилилась после городских беспорядков 1965-68 годов. К 1966 году опросы показали, что "социальный беспорядок " вытеснил гражданские права как самую большую проблему в сознании избирателей, а в одном из опросов конца 1966 года 85 % белых заявили, что чернокожие "слишком быстро" продвигаются к расовому равенству.
Растущее недовольство белых гражданскими правами будет способствовать тому, что стратег Кевин Филлипс назвал формирующимся республиканским большинством. По мнению Филлипса, в обществе, которое было одновременно разделено по расовому признаку и все еще оставалось в подавляющем большинстве белым, GOP сможет вернуть себе статус большинства, " если демократы будут названы "партией черных", а GOP утвердит себя в качестве защитников южных расовых традиций". Ключом к новому республиканскому большинству были южные белые. Несмотря на их давние связи с демократами , Филлипс считал, что они " массово покинут свою партию, как только она станет партией черных". Хотя открытые расистские призывы больше не считались приемлемыми, политики-республиканцы могли привлечь расово консервативных белых с помощью неявных или "закодированных" формулировок, которые подчеркивали "закон и порядок" и противодействие автобусам и другим мерам по десегрегации. В этом заключалась суть южной стратегии Ричарда Никсона. Она сработала: в 1968 году четыре пятых белых южан проголосовали либо за Никсона, либо за кандидата от третьей партии Джорджа Уоллеса, давнего сторонника сегрегации. Четыре года спустя
