один человек будет размышлять двадцать веков. Мы требуем от мыслителя лишь того, чтобы в результате размышлений всей жизни он каким-то образом осветил нам путь к пониманию. Немногие люди сделали это с большей уверенностью, чем Конфуций. Когда мы читаем его и понимаем, как мало в нем осталось от сегодняшнего дня из-за роста знаний и изменения обстоятельств, как верно он предлагает нам руководство даже в нашем современном мире, мы забываем о его банальностях и невыносимом совершенстве и присоединяемся к его благочестивому внуку К'унг Чи в том превосходном панегирике, с которого началось обожествление Конфуция:
Чун-ни (Конфуций) передавал доктрины Яо и Шуня так, словно они были его предками, и изящно демонстрировал предписания Вэнь и У, взяв их за образец. Вверху он гармонировал с небесными временами, а внизу соответствовал воде и земле.
Его можно сравнить с небом и землей, которые поддерживают и содержат, заслоняют и покрывают все вещи. Его можно сравнить с четырьмя временами года в их чередовании, а также с солнцем и луной в их последовательном сиянии. . . .
Всеобъемлющий и огромный, он подобен небесам. Глубокий и деятельный, как фонтан, он подобен бездне. Его видят, и все люди благоговеют перед ним; он говорит, и все люди верят ему; он действует, и все люди довольны им.
Поэтому слава о нем пронеслась по всему Срединному царству и дошла до всех варварских племен. Куда бы ни достигали корабли и повозки, куда бы ни проникала сила человека, где бы ни осеняли небеса и ни поддерживала земля, где бы ни сияли солнце и луна, где бы ни выпадали морозы и росы - все, у кого есть кровь и дыхание, искренне почитают и любят его. Поэтому сказано: "Он равен Небу".146
III. СОЦИАЛИСТЫ И АНАРХИСТЫ
Двести лет, последовавшие за Конфуцием, были веками оживленных споров и яростных ересей. Открыв для себя удовольствия философии, некоторые люди, такие как Хуэй Сзэ и Кун Сунь Лун, играли с логикой и изобретали парадоксы рассуждений, столь же разнообразные и тонкие, как у Зенона.147 Философы стекались в город Ло-ян, как в те же века стекались в Бенарес и Афины; и в китайской столице они наслаждались всей той свободой слова и мысли, которая сделала Афины интеллектуальным центром средиземноморского мира. Софисты под названием Цун-хэн-киа, или "Философы креста", заполонили столицу, чтобы научить всех и каждого искусству убеждать любого человека в чем угодно.148 В Ло-ян прибыли Менций, унаследовавший мантию Конфуция, Чуан-цзы, величайший из последователей Лао-цзы, Сюнь-цзы, апостол изначального зла, и Мо-цзы, пророк всеобщей любви.
1. Мо Ти, альтруист
Ранний логик-христианин и пацифист
"Мо Цзы, - говорил его враг, Менций, - любил всех людей и с радостью измотал бы все свое существо от головы до пят ради блага человечества".149
Как и Конфуций, он был родом из Лу и процветал вскоре после кончины мудреца. Он осуждал непрактичность мысли Конфуция и предлагал заменить ее увещеванием всех людей любить друг друга. Он был одним из самых ранних китайских логиков и самым худшим из китайских рассуждателей. Он изложил проблему логики с большой простотой:
Это то, что я называю "Три закона разумности":
1. Где искать фундамент. Найдите его в изучении опыта мудрейших людей прошлого.
2. Как сделать общий обзор? Изучить факты реального опыта людей.
3. Как его применить? Внесите его в закон и правительственную политику и посмотрите, способствует ли он благосостоянию государства и народа.150
На этом основании Мо Цзы стал доказывать, что призраки и духи реальны, ведь многие люди видели их. Он решительно возражал против холодно-безличного взгляда Конфуция на небо и доказывал, что Бог - личность. Как и Паскаль, он считал религию хорошим пари: если предки, которым мы приносим жертву, услышат нас, мы заключили хорошую сделку; если же они совсем мертвы и не знают о наших подношениях, жертвоприношение дает нам возможность "собрать наших родственников и соседей и принять участие в наслаждении жертвенными яствами и напитками".151
Точно так же, рассуждает Мо Ти, всеобщая любовь - единственное решение социальной проблемы; ведь если бы она была применена, то, несомненно, привела бы к Утопии. "Любя друг друга, сильные не делали бы добычу из слабых, многие не грабили бы немногих, богатые не оскорбляли бы бедных, благородные не наглели бы перед низкими, а коварные не навязывались бы простым".152 Эгоизм - источник всех зол, от жадности ребенка до завоевания империи. Мо Ти удивляется, что человек, укравший свинью, повсеместно осуждается и обычно наказывается, а человек, захвативший и присвоивший себе королевство, становится героем для своего народа и примером для потомков.153 От этого пацифизма Мо Ти перешел к такой энергичной критике государства, что его доктрина граничила с анархизмом и пугала власти.154 Однажды, как уверяют его биографы, когда государственный инженер царства Чу собирался вторгнуться в государство Сун, чтобы испытать изобретенную им новую осадную лестницу, Мо Цзы отговорил его, проповедуя ему свою доктрину всеобщей любви и мира. "До встречи с вами, - сказал инженер , - я хотел завоевать государство Сун. Но с тех пор, как я увидел вас, я не хотел бы получить его, даже если бы оно было отдано мне без сопротивления, но без всякой причины". "Если так, - ответил Мо Ти, - то я как будто уже отдал тебе государство Сун. Продолжай следовать праведному пути, и я подарю тебе весь мир".155
Конфуцианские ученые, равно как и политики Ло Яна, встретили эти дружелюбные предложения смехом.156 Тем не менее у Мо Цзы были свои последователи, и на два столетия его взгляды стали религией пацифистской секты. Два его ученика, Сун Пин и Кун Сун Лун, вели активную кампанию за разоружение.157 Хань Фэй, величайший критик своей эпохи, нападал на движение с точки зрения, которую можно назвать ницшеанской, утверждая, что пока люди не прорастут крыльями всеобщей любви, война будет оставаться арбитром наций. Когда Ши Хуан-ти приказал провести свое знаменитое "сожжение книг", литература мохизма была брошена в пламя вместе с томами Конфуция; в отличие от трудов и доктрин Учителя, новая религия не пережила пожара.158
2. Ян Чу, Эгоист
Эпикурейский детерминизм - дело о нечестии
Тем временем среди китайцев нашла энергичное выражение прямо противоположная доктрина. Ян Чу, о котором мы знаем только со слов его врагов,159 парадоксальным образом объявил, что жизнь полна страданий, а ее главная цель - наслаждение. Нет ни бога, говорил Ян, ни загробной жизни; люди - беспомощные марионетки слепых природных сил, которые их создали и которые дали им их неизбранное
