или Mardi Gras в современном мире.
То тут, то там, как у пауни и индейцев Гуаякиля, растительные обряды принимали менее привлекательную форму. Человек - или, в более поздние и мягкие времена, животное - приносился в жертву земле во время посева, чтобы она могла быть оплодотворена его кровью. Когда наступал урожай, это истолковывалось как воскрешение мертвеца; жертве до и после смерти воздавались почести бога; из этого происхождения в тысяче форм возник почти универсальный миф о боге, умирающем за свой народ, а затем триумфально возвращающемся к жизни.132 Поэзия расшила магию и превратила ее в теологию. Солнечные мифы гармонично сочетались с растительными обрядами, и легенда об умирающем и возрождающемся боге стала относиться не только к зимней смерти и весеннему возрождению земли, но и к осеннему и весеннему равноденствиям, а также к убыванию и нарастанию дня. Ведь наступление ночи было лишь частью этой трагической драмы; ежедневно бог солнца рождался и умирал, каждый закат был распятием, а каждый восход - воскресением.
Человеческие жертвоприношения, которые здесь представлены лишь в одной из многочисленных разновидностей, в то или иное время почитались почти всеми народами. На острове Каролина в Мексиканском заливе была найдена огромная полая металлическая статуя старого мексиканского божества, внутри которой до сих пор лежали останки человеческих существ, очевидно, сожженных до смерти в качестве подношения богу.133 Все знают о Молохе, которому финикийцы, карфагеняне и иногда другие семиты приносили человеческие жертвы. В наше время этот обычай практикуется в Родезии.134 Вероятно, он был связан с каннибализмом; люди считали, что у богов такие же вкусы, как у них самих. Поскольку религиозные убеждения меняются медленнее, чем другие верования, а обряды - медленнее, чем верования, этот божественный каннибализм сохранился после того, как исчез человеческий каннибализм.135 Однако постепенно развивающаяся мораль изменила даже религиозные обряды; боги подражали растущей мягкости своих поклонников и смирились с тем, что вместо человеческого мяса будут принимать мясо животных; вместо Ифигении - оленя, а вместо сына Авраама - барана. Со временем боги не принимали даже животное; жрецы любили пищу поострее, сами съедали все съедобные части жертвы, а на алтарь приносили только внутренности и кости.136
Поскольку ранний человек верил, что приобретает силы любого организма, который он потребляет, он естественным образом пришел к концепции поедания бога. Во многих случаях он ел плоть и пил кровь человеческого бога, которого обожествлял и откармливал для жертвоприношения. Когда, благодаря увеличению непрерывности поставок пищи, он становился более гуманным, он заменял жертву изображениями и довольствовался их поеданием. В древней Мексике изображение бога изготавливалось из зерна, семян и овощей, замешивалось на крови мальчиков, принесенных в жертву, а затем употреблялось в пищу в качестве религиозной церемонии поедания бога. Подобные церемонии были обнаружены у многих первобытных племен. Обычно перед тем, как съесть священное изображение, участник должен был поститься, а жрец превращал изображение в бога с помощью магических формул.137
Магия начинается с суеверий, а заканчивается наукой. Из анимизма вышло множество странных верований, которые привели к появлению множества странных формул и обрядов. Кукисы поощряли себя в войне мыслью о том, что все убитые ими враги будут сопровождать их в качестве рабов в загробной жизни. С другой стороны, банту, убив врага, брили голову и помазывали себя козьим пометом, чтобы дух мертвеца не вернулся и не досаждал ему. Почти все первобытные народы верили в действенность проклятий и разрушительность "дурного глаза".138 Австралийские аборигены были уверены, что проклятие сильного мага может убить на расстоянии ста миль. Вера в колдовство зародилась в самом начале истории человечества и до сих пор не исчезла. Фетишизм*-поклонение идолам или другим предметам, обладающим магической силой, - еще более древнее и неистребимое явление. Поскольку многие амулеты наделены лишь особой силой, некоторые народы обвешивают себя самыми разнообразными из них, чтобы быть готовыми к любой чрезвычайной ситуации.139 Реликвии - более поздний и современный пример фетишей, обладающих магической силой; половина населения Европы носит какой-нибудь кулон или амулет, дающий им сверхъестественную защиту или помощь. На каждом шагу история цивилизации учит нас, насколько слабой и поверхностной структурой является цивилизация, и как шатко она стоит на вершине никогда не потухающего вулкана бедного и угнетенного варварства, суеверий и невежества. Современность - это колпак, наложенный на средневековье, которое всегда остается.
Философ изящно принимает эту человеческую потребность в сверхъестественной помощи и утешении и утешает себя замечанием, что как анимизм порождает поэзию, так магия порождает драму и науку. Фрэзер с преувеличением, свойственным гениальному новатору, показал, что слава науки уходит корнями в абсурды магии. Поскольку магия часто не срабатывала, магу стало выгодно открывать естественные операции, с помощью которых он мог бы помочь сверхъестественным силам произвести желаемое событие. Постепенно естественные средства стали преобладать, хотя маг, чтобы сохранить свое положение в народе, скрывал эти естественные средства, как только мог, и ставил в заслугу сверхъестественной магии, подобно тому как наши люди часто ставят в заслугу магическим рецептам и таблеткам естественное лечение. Так магия породила врача, химика, металлурга и астронома.140
Однако в более ранний период магия создала священника. Постепенно, по мере того как религиозные обряды становились все более многочисленными и сложными, они вышли за рамки знаний и компетенции обычного человека и породили особый класс, который уделял большую часть своего времени функциям и церемониям религии. Жрец как маг имел доступ, посредством транса, вдохновения или эзотерической молитвы, к воле духов или богов и мог изменять эту волю для человеческих целей. Поскольку такие знания и умения казались первобытным людям наиболее ценными из всех, а сверхъестественные силы, как считалось, влияли на судьбу человека на каждом шагу, власть духовенства стала столь же велика, как и власть государства; и с древнейших обществ до наших дней жрец соперничал и чередовался с воином в доминировании и дисциплинировании людей. В качестве примера можно привести Египет, Иудею и средневековую Европу.
Священник не создавал религию, он лишь использовал ее, как государственный деятель использует импульсы и обычаи человечества; религия возникает не из святотатственных изобретений или сутяжничества, а из постоянного удивления, страха, неуверенности, надежды и одиночества людей. Священник причинял вред, терпя суеверия и монополизируя некоторые формы знания; но он ограничивал, а часто и пресекал суеверия, он давал людям зачатки образования, он выступал в качестве хранилища и проводника растущего культурного наследия расы, он утешал слабых в их неизбежной эксплуатации сильными, и он стал тем агентом, благодаря которому религия питала искусство и поддерживала с помощью сверхъестественных сил шаткую структуру человеческой морали. Если бы его не
