богов, похоже, вначале были просто идеализированными мертвецами. Появления мертвецов в снах было достаточно, чтобы установить поклонение мертвецам, ведь поклонение - если не дитя, то, по крайней мере, брат страха. Мужчины, которые при жизни были могущественны и которых боялись, особенно часто становились объектом поклонения после смерти.121 У некоторых первобытных народов слово "бог" на самом деле означало "мертвец"; даже сегодня английское слово spirit и немецкое Geist означают одновременно призрак и душу. Греки обращались к своим умершим точно так же, как христиане обращались к святым.122 Настолько сильна была вера в продолжающуюся жизнь мертвых, порожденная сначала снами, что первобытные люди иногда отправляли им послания самым буквальным образом; в одном племени вождь, чтобы передать такое письмо, устно декламировал его рабу, а затем отрубал ему голову для особой доставки; если вождь что-то забывал, он посылал другого обезглавленного раба в качестве постскриптума.123
Постепенно культ призрака превратился в поклонение предкам. Всех мертвых боялись, их нужно было умилостивить, чтобы они не прокляли и не омрачили жизнь живых. Поклонение предкам было настолько хорошо приспособлено для укрепления социальной власти и преемственности, консерватизма и порядка, что вскоре распространилось во всех регионах Земли. Оно процветало в Египте, Греции и Риме, а сегодня активно сохраняется в Китае и Японии; многие народы поклоняются предкам, но не богам.124* Этот институт крепко держал семью вместе, несмотря на враждебность сменяющих друг друга поколений, и обеспечивал невидимую структуру для многих ранних обществ. И как принуждение переросло в совесть, так и страх перерос в любовь; ритуал поклонения предкам, вероятно, порожденный ужасом, позже вызвал чувство благоговения и, наконец, развил благочестие и преданность. Боги, как правило, начинаются как людоеды, а заканчиваются как любящие отцы; идол превращается в идеал по мере того, как растущая безопасность, миролюбие и нравственное чувство поклоняющихся умиротворяют и преобразуют черты некогда свирепого божества. Медленный прогресс цивилизации отражается в запоздалом дружелюбии богов.
Идея человеческого бога была поздним шагом в долгом развитии; она медленно дифференцировалась, пройдя множество этапов, из представления об океане или множестве духов и призраков, окружающих и населяющих все вокруг. От страха и поклонения смутным и бесформенным духам люди, по-видимому, перешли к поклонению небесным, растительным и сексуальным силам, затем к почитанию животных и поклонению предкам. Представление о Боге как об Отце, вероятно, возникло из поклонения предкам; первоначально оно означало, что люди были физически порождены богами.125 В примитивном богословии нет резкого или общего различия между богами и людьми; для ранних греков, например, их боги были предками, а предки - богами. Дальнейшее развитие происходило тогда, когда из всего множества предков выделялись особо отличившиеся мужчины и женщины для более четкого обожествления; так великие цари становились богами, иногда даже до своей смерти. Но с этим развитием мы достигаем исторических цивилизаций.
3. Методы религии
Магия - Вегетативные обряды - Фестивали лицензий - Мифы о воскресшем боге - Магия и суеверия - Магия и наука - Жрецы
Придумав мир духов, природа и намерения которых были ему неизвестны, первобытный человек стремился умилостивить их и заручиться их помощью. Отсюда к анимизму, который является сутью первобытной религии, добавилась магия, которая является душой первобытного ритуала. Полинезийцы признавали наличие океана магической силы, который они называли маной; маг, по их мнению, просто пользовался этим бесконечным запасом чудодейственных способностей. Методы, с помощью которых духи, а позже и боги, были покорны человеческим целям, в большинстве своем были "симпатической магией" - желаемое действие предлагалось божествам путем частичного или имитационного исполнения этого действия людьми. Чтобы вызвать дождь, некоторые первобытные маги выливали воду на землю, предпочтительно с дерева. Кафиры, которым угрожала засуха, просили миссионера выйти на поля с раскрытым зонтом.126 На Суматре бесплодная женщина делала изображение ребенка и держала его на коленях, надеясь таким образом забеременеть. На Бабарском архипелаге будущая мать делала куклу из красного хлопка, притворялась, что сосет ее, и повторяла магическую формулу; затем она передавала по деревне весть о своей беременности, и ее друзья приходили поздравить ее; только очень упрямая реальность могла отказаться подражать этому воображению. Среди даяков Борнео маг, чтобы облегчить боли роженицы, сам проходил через родовые муки, как магическое внушение плоду появиться на свет; иногда маг медленно катил камень по животу и ронял его на землю в надежде, что отстающий ребенок будет подражать ему. В Средние века заклинание на врага накладывали, втыкая булавки в его восковое изображение;127 Перуанские индейцы сжигали людей в чучелах и называли это сжиганием души.128 Даже современная толпа не стоит выше такой примитивной магии.
Эти методы внушения на собственном примере особенно часто применялись для оплодотворения почвы. Зулусские знахари жарили гениталии мужчины, умершего в полном расцвете сил, измельчали смесь в порошок и рассыпали его по полям.129 Некоторые народы выбирали короля и королеву мая или жениха и невесту Уитсуна и публично женили их, чтобы почва вняла им и расцвела. В некоторых местностях обряд включал публичное завершение брака, чтобы природа, хотя она может быть всего лишь скучной глыбой, не имела оправданий для непонимания своего долга. На Яве крестьяне и их жены, чтобы обеспечить плодородие рисовых полей, спаривались посреди них.130 Ведь первобытные люди не представляли себе рост почвы в терминах азота; они думали о нем - очевидно, не зная о сексе в растениях - в тех же терминах, в которых они толковали плодовитость женщины; сами наши термины напоминают об их поэтической вере.
Праздники беспорядочных половых связей, почти во всех случаях приходящиеся на сезон посева, служили отчасти моралью (напоминая о сравнительной свободе сексуальных отношений в прежние времена), отчасти средством оплодотворения жен бесплодных мужчин, а отчасти церемонией внушения земле весной, чтобы она оставила свои зимние запасы, приняла предложенное семя и приготовилась к щедрому урожаю пищи. Такие праздники встречаются у многих народов природы, но особенно у камеронов Конго, кафиров, готтентотов и банту. "Их праздники урожая, - говорит о бантусах преподобный Г. Роули,
по своему характеру схожи с праздниками Бахуса. . . . Невозможно наблюдать их без стыда. . . . Не только неофитам разрешается, а в большинстве случаев и предписывается полная сексуальная свобода, но и любому посетителю, пришедшему на праздник, предлагается предаться разврату. Проституцией занимаются свободно, а прелюбодеяние не рассматривается с каким-либо чувством гнусности из-за окружающей обстановки. Ни одному мужчине, присутствующему на фестивале, не разрешается вступать в половую связь со своей женой.131
Подобные праздники встречаются в исторических цивилизациях: вакхические праздники в Греции, сатурналии в Риме, Fête des Fous в средневековой Франции, May Day в Англии, карнавал
