земле до XVIII века. Как бы далеко мы ни заглядывали в историю Китая, мы находим в ней занятие домашним ремеслом и процветающую торговлю в городах. Основными отраслями промышленности были ткачество текстиля и разведение червей для выделения шелка; и тем, и другим занимались женщины в своих домах или рядом с ними. Шелкоткачество было очень древним искусством, зарождение которого в Китае относится ко второму тысячелетию до нашей эры.*45 Китайцы кормили червей свежесрезанными листьями шелковицы, что дало поразительные результаты: при таком питании фунт (700 000) червей за сорок два дня увеличивался в весе до 9500 фунтов.47 Взрослых червей помещали в маленькие палатки из соломы, вокруг которых они плели свои коконы, выделяя шелк. Коконы опускали в горячую воду, шелк отделялся от оболочки, обрабатывался, ткался и искусно превращался в великое множество богатой одежды, гобеленов, вышивок и парчи для высших классов мира.* Те, кто занимался разведением и ткачеством шелка, носили хлопок.
Даже в века до нашей эры эта домашняя промышленность дополнялась мастерскими в городах. Уже в 300 году до н. э. существовал городской пролетариат, организованный вместе со своими мастерами в промышленные гильдии.49 Рост цеховой промышленности наполнил города занятым населением, сделав Китай хана Хубилая равным в промышленном отношении Европе XVIII века. "Есть тысяча мастерских для каждого ремесла, - писал Марко Поло, - и каждая дает работу десяти, пятнадцати или двадцати рабочим, а в некоторых случаях и сорока. ... . . Пышные мастера в этих цехах не работают своими руками, а, наоборот, принимают на себя напускную благородность и парадность".50 Эти гильдии, подобно кодифицированным промышленным предприятиям нашего времени, ограничивали конкуренцию, регулировали заработную плату, цены и часы работы; многие из них ограничивали выпуск продукции, чтобы поддерживать цены на свои товары; и, возможно, их гениальное отношение к традиционным устоям должно разделить часть ответственности за замедление роста науки в Китае и препятствование промышленной революции, пока все барьеры и институты не были разрушены ее потоком.
Гильдии брали на себя многие из тех функций, которые некогда гордые граждане Запада передали государству: они принимали собственные законы и справедливо их исполняли; они делали забастовки редкими, разрешая споры работодателей и работников через посреднические советы, представлявшие каждую сторону в равной степени; они служили в целом самоуправляющейся и самодисциплинирующейся организацией для промышленности и представляли собой восхитительный выход из современной дилеммы между laissez-faire и подневольным государством. В гильдии объединялись не только купцы, фабриканты и их рабочие, но и представители таких менее возвышенных профессий, как цирюльники, кули и повара; даже нищие объединялись в братство, подчинявшееся строгим законам.51 Небольшое меньшинство городских рабочих составляли рабы, занятые по большей части в домашнем хозяйстве и обычно находившиеся в рабстве у своих хозяев в течение нескольких лет или пожизненно. Во время голода девочек и сирот выставляли на продажу за несколько "наличных", и отец мог в любой момент продать своих дочерей в кабалу. Однако такое рабство никогда не достигало тех масштабов, которых оно достигло в Греции и Риме; большинство рабочих были свободными агентами или членами гильдий, а большинство крестьян владели своей землей и управляли собой в деревенских общинах, в значительной степени независимых от государственного контроля.52
Продукты труда перевозились на спинах людей; даже человеческий транспорт передвигался, по большей части, в креслах-седлах, поднятых на ушибленные, но мозолистые плечи неприхотливых кули.* Тяжелые ведра или огромные связки балансировали на концах шестов и перекидывались через плечо. Иногда повозки запрягали ослами, но чаще их тянули люди. Мускулы были настолько дешевы, что развитие животного или механического транспорта не поощрялось, а примитивность транспорта не давала стимула для улучшения дорог. Когда европейский капитал построил первую китайскую железную дорогу (1876 г.) - десятимильную линию между Шанхаем и Усунгом, - люди протестовали, что она нарушит и оскорбит дух земли; и противодействие стало настолько сильным, что правительство выкупило железную дорогу и спустило ее подвижной состав в море.53 Во времена Ши Хуан-ти и Кублай-хана существовали императорские дороги, вымощенные камнем, но сейчас сохранились лишь их очертания. Городские улицы были простыми переулками шириной в восемь футов, спроектированными с целью защиты от солнца. Мосты были многочисленными и иногда очень красивыми, как, например, мраморный мост у Летнего дворца. Торговля и путешествия использовали водные пути почти так же часто, как и сухопутные; 25 000 миль каналов служили неспешной заменой железным дорогам, а Большой канал между Ханчжоу и Тяньцином длиной 650 миль, начатый около 300 года н. э. и завершенный ханом Хубилаем, в скромном списке инженерных достижений Китая превзошел только Великую стену. По рекам оживленно курсировали "джонки" и сампаны, которые обеспечивали не только дешевую транспортировку товаров, но и дома для миллионов бедняков.
Китайцы - прирожденные торговцы, и они по многу часов занимаются торговлей. Китайская философия и чиновничество сходились в презрении к торговцам, а императоры династии Хань облагали их высокими налогами и запрещали пользоваться каретами и шелком. Образованные классы демонстрировали длинные ногти, как западные женщины носили французские каблуки, чтобы показать свое освобождение от физического труда.54 В Китае было принято относить ученых, учителей и чиновников к высшему классу, фермеров - к следующему, ремесленников - к третьему, а купцов - к низшему; ведь, по мнению китайцев, последние просто получали прибыль, обменивая плоды труда других людей. Тем не менее они процветали, развозили продукцию китайских полей и мастерских во все уголки Азии и в конце концов стали главной финансовой опорой правительства. Внутренней торговле мешал налог ликин, а внешнюю торговлю делали опасной разбойники на суше и пираты на море; но китайские купцы находили способ, плавая вокруг Малайского полуострова или прокладывая караванные пути через Туркестан, доставлять свои товары в Индию, Персию, Месопотамию, наконец, даже в Рим.55 Шелк и чай, фарфор и бумага, персики и абрикосы, порох и игральные карты были основными товарами экспорта; в обмен на них мир отправлял в Китай люцерну и стекло, морковь и арахис, табак и опиум.
Торговле способствовала древняя система кредитования и чеканки монет. Купцы давали друг другу в долг под высокие проценты, в среднем около тридцати шести процентов, хотя это было не выше, чем в Греции и Риме.56 Кредиторы шли на большой риск, взимали соразмерную плату и были популярны только во время займов; "Оптовые грабители, - гласит старая китайская пословица, - открывают банк".57 Древнейшая известная валюта страны имела форму раковин, ножей и шелка; первая металлическая валюта появилась, по крайней мере, в пятом веке до нашей эры.58 При династии Чин золото было сделано правительством стандартом стоимости, но сплав меди
