сказала, что я могу ей помочь.
Чувствую, как на моих губах появляется робкое подобие улыбки. Мой мальчик, все-таки он храбрый и благородный.
- Это она привела меня в лодку, - голос ребенка становится звонче, а темп речи быстрей. - Если бы я знал, что поднимется шторм и нескольких матросов...
Я в несколько шагов приближаюсь к сыну и сжимаю его в объятиях. Не хочу, чтобы он произносил это слово: "убьет”, чтобы думал о том, что по его вине случились эти смерти. Лиам еще слишком мал для того, чтобы переживать такие ужасы и видеть изнанку жизни. Он же еще совсем ребенок! Мой сын должен играть в игрушки, слушать волшебные истории и думать, что мир полон храбрых героев, чистых побуждений и светлых идей. Все остальное он узнает потом, когда достаточно для этого окрепнет.
Именно так я и пыталась вырастить Брин. Согласно тому, как представляли нормальное детство у нас, на Земле. И видно была не права в этом месте. Я больше не на Земле живу.
Всхлипываю.
- Я напугал тебя, мама? - чутко реагирует сын. - Я не хотел.
- Нет, что ты...
От этого "мама" становится удивительно тепло на душе. Я отрываюсь и заглядываю Лиаму в глаза. Этот ребенок считает меня матерью, хотя видит впервые в жизни. Это удивительно.
Пытаюсь улыбнуться ему.
- Ты очень храбрый.
- А ты красивая, вдруг выдает он. - Такая, как я себе и представлял.
Я чувствую, что улыбаюсь, на сей раз широко и искренне.
- Я видел и тебя, и Брин.
- Что?
- Правда, - кивает Лиам. - Папа говорит, я очень талантливый. У меня бывают волшебные сны.
Пытаюсь незаметно утереть слезы. Теперь я не просто знаю, сейчас я еще и чувствую, что это мой сын. Очевидно, что часть моего дара перешла к Лиаму по наследству, но я даже не думала, что меня растрогает это открытие.
- Я могу видеть то, что мне важно, - улыбается Лиам. Поэтому я всегда говорил, что папа станет главным пиратом, а потом получит адмиралтейство.
Я встаю и усмехаюсь. Оказывается, они оба, мой муж и сын были друг другу немалой поддержкой.
Но «адмиралтейство» - откуда Лиам вообще знает это слово?
- Ты понимаешь, что значит "адмирал"?
- Начальник флота, мама, - подбоченивается мой сын с таким видом словно я спрашиваю о глупостях.
- А ты видел еще что-нибудь? - сердце в груди замирает. - Про Брин?
Лиам пожимает плечами.
- Волшебные сны - большая редкость. - Они сами понимают, когда им приходить.
Я снова опускаюсь рядом с сыном на колени. Только сейчас меня накрывает пониманием, что участь предсказателя тяжелое бремя, иногда можно увидеть такое, чему никак не будешь рад.
- Я видел ее рядом с источником, - вдруг выдает Лиам, чуть-чуть погрустнев.
Я опускаю руку сыну на плечо.
- И что это значит?
- Не знаю, мам, - он чуть наклоняется вперед. Ты знаешь, как плетется судьба мира?
Дыхание перехватывает от его слов. Я совсем не ожидала такого от шестилетнего ребенка. Точнее я могла ждать чего угодно, но только не лекции по мироустройству.
- Ее нет впереди как таковой, - говоря это, Лиам выглядит совершенно серьезным. - Люди каждый день своими поступками приближают или отдаляют определенный момент. Я знаю, что Брин будет в столице. Но вот с кем она туда попадет, зависит от очень и очень многих вещей. Я думал, что сумею помочь ей в этом.
Обалдеть!
Он сейчас мне растолковывает суть выражения "самосбывающееся пророчество". Признаться, я и сама всегда понимала, что однозначной судьбы ни у кого из нас нет. Есть как бы намеченные в будущем дороги. А вот пройдем мы свой путь или нет зависит от тех шагов, на которые мы решаемся ежедневно или которые мы так и не осмеливаемся сделать.
- Удивлена? - раздается за спиной.
Я оборачиваюсь и вижу, что за спиной стоит Дэмиен.
Второй раз за эту встречу я не решаюсь что-либо произнести. "Такой сын мог родиться только у тебя", - но я не могу это при мальчике озвучить. Такой умный и возвышенный.
Теперь я понимаю, как Дэмиен превратился из художника в главаря пиратов, как выжил. У него был человек, который его вдохновлял. Лиам, видимо, своими словами приближал ту почти что призрачную вероятность, заключавшуюся в том, что человек искусства, никогда, наверное, даже не дравшийся всерьез, полностью
переделает себя и вырвется из патовой ситуации, которая в любом другом раскладе вела бы к его гибели.
- Спасибо тебе за сына, - Дэмиен приближается и целует меня в макушку.
Я понимаю, слова тут лишние. Мой муж и так все знает сам.
- Ну, а ты счастлив встретить мать? - он наклоняется к Лиаму.
Мальчик кивает.
- Тогда пообещай мне, пожалуйста, что в следующий раз, когда решишь куда-то удрать, скажешь мне сначала. Особенно, если тебя зовет погулять волшебная птица, - тут Дэмиен оборачивается ко мне. - Он все же самый настоящий ребенок, несмотря на некоторые удивительные признания, которые он иногда делает.
Лиам кивает, и я к собственному облегчению вижу, что выражение лица у него в этот момент совершенно детское. Да и, признаться, я бы не хотела видеть своем сыне многомудрого старца. Брин же была совершенно обычной для своего возраста шустрой девочкой.
Похоже, что Лиам тоже обыкновенный мальчик, просто его дар позволяет ребенку казаться необычайно проницательным.
- А говорят, ты снимал тюрбан, - вдруг приподнимает брови Лиам, и я понимаю, что не ошибалась. - Весь дом об этом гудит.
Дэмиен закатывает глаза. Это видно даже сквозь прорезь в красной тряпке.
- О! И о чем же гудят эти бездельники? Наверное, о том, что я страшен, как морской дьявол! - с этими словами Дэм щекочет мальчика. - Или красив, как морская принцесса, - говорит он совсем другим голосом. - Может, у меня распрекрасные локоны и я просто боюсь, что мой корабельный помощник влюбится и не сможет отвести глаз. И тогда печальна судьба корабля!
- Нет, пап! - хохочет Лиам и потом, отсмеявшись, становится серьезным. - Ты обещал, что сделаешь это, когда встретишься с мамой.
Дэмиен вздыхает, все так же стоя на одном колене перед сыном.
- Понимаешь, - муж мечет хитрый взгляд в меня. - Однажды, когда Лиам был еще совсем маленьким и только научился связывать слова, он рассказал, что если мы с
