Теперь, - приподнимает голову мой рыжий собеседник. - Они попробуют привезти Брин в столицу, чтобы подчинить источник. И в том, что моя дочь станет сильнейшей женщиной на этой земле, я не сомневаюсь.
Его глаза блестят. Ирвин делает небольшую паузу.
- Но этого допустить нельзя. Она - урожденная ами.
- Прости, что?! - вырывается у меня.
- Женщины моего народа не заимствуют ни у кого сил. Это может очень сильно навредить им.
- Ирвин, - чувствую, как меня захлестывает ненависть. - Мне кажется или я что-то сейчас не так услышала?! Брин - не твоя и уже тем более не женщина из твоего народа!
Рыжий прикрывает веки и выдает, как будто заранее смирившись со всеми моими возражениями, но, при этом, не приняв ни единого.
- У нее такая судьба. Если она коснется источника, то станет зависимой. Тогда ее сознанием будет управлять Лайя...
Я чувствую, как сердце начинает бешено колотиться в груди. Машинально отпиваю из маленькой чашечки, стоящей на подносе у моих ног, обутых в вышитые шелковые тапочки.
- Лучше ей пойти по той судьбе, что начертала природа, - добавляет Ирвин.
Я выдыхаю.
- Она ами. И я проведу ее этим путем, - заканчивает рыжий.
Почему я сейчас не плеснула ему в лицо чаем, я не знаю. Не дало что-то, глубоко сидящее внутри. Я чувствую, что Ирвин сейчас искренен. И я понимаю, что он отец ребенка. Как бы то ни было, в жилах Брин струится кровь степного народа, и я не имею права отнимать это у дочери без ее позволения.
- Я сделаю все, чтобы спасти свою дочь, - добавляет Ирвин. - И дать ей то, что чего она на самом деле заслуживает. Она - правительница моего народа. Урожденная стражница степей. Если ты позволишь ей стать ларди, все будет кончено и для нас, и для нее, и для ами.
Я чувствую, как руки подрагивают. По жидкости в чашке, которую я держу, идут круги.
- Вы - смысл моей жизни, - продолжает Ирвин. - Я так долго не понимал этого. После он расстегивает жилет, который, должно быть добыл у кого-то из пиратов, и я вижу, как по груди рыжего расходятся огненные круги.
- Я ведь сказал, что ты теперь можешь или принять меня или убить. Иным способом у меня, похоже, уже и не получится доказать свою верность.
Оборачиваюсь к Дэмиену и спрашиваю: - Это... что?
Тот выдыхает.
- Видимо, легендарная брачная клятва.
Ирвин прикрывает веки.
- Если ты откажешься принять мой огонь, то я сгорю к вечеру.
Мне кажется, что мы смотрим в глаза друг другу бесконечно долгое время. Наконец я отворачиваюсь и делаю несколько судорожных вдохов.
Пытаюсь уложить в голове следующее: он сказал именно то, что я услышала. То есть, или я убиваю Ирвина или... поворачиваюсь к нему. Надеюсь, что рыжий способен сейчас прочитать на моем лице ту ненависть, которую я к нему испытываю.
Вместе с желанием...
Ведь как он хитро все сейчас намешал! Если я не спасу его, не узнаю ничего об особенностях дочери - не сомневаюсь, что в этом месте Ирвин не врет. Я и сама понимаю, что Брин обладает не такими силами, как все мы, и ей понадобится проводник.
Следом я оборачиваюсь к Дэмиену. Мне кажется, что я не имею права принимать такие решения без него.
Мой муж откидывается на подушки и щурит глаза. Я ожидала прочесть на лице Дэмиена больше ненависти, но он как будто спокоен. Отмечаю только, как раздуваются крылья его носа.
Дэмиен двумя пальцами держит специальную чайную кружку у кромки, глядя на Ирвина.
Наконец он едва-едва приподнимает подбородок.
- Я же говорил, что от него будут проблемы, - произносит мой муж, ну, а я передергиваю плечами.
"Да, но не такие же!" - хочется ответить, но вместо этого я произношу:
- Ты был прав.
Дэмиен приподнимается и меняет позу.
- Знаешь, - произносит он немного погодя, - я вот привык к тому, что в мире не существует идеальных решений. Ларди на моей памяти всегда опирались на выгоду. В общем, я хочу сказать, не пытайся поступить правильно.
"Слушай свое сердце", - вот что он мне предложил.
Я выдыхаю.
Сердце уже давно подсказывает мне один выход, который я могла бы назвать весьма неоднозначным.
- И как я, собственно, должна принять клятву? - оборачиваюсь к рыжему.
Тот прикрывает веки.
- Нам нужно соединиться.
Качаю головой. Я, в общем-то, и не сомневалась.
Приподнимаю подбородок и смотрю Ирвину прямо в глаза. "Тебе самому-то приятно принимать подачки, основанные на моем страхе за дочь? Тебе нравится заискивать?" - все это рвется с языка, но я предпочитаю не тратить время на выяснение отношений.
Оно нам всем дорого.
Сбрасываю с плеча бретельку платья.
Я могла бы сказать, что это единственный раз, в который я позволяю ему подобное. Но я давно поняла, что унизить своего мужчину означает унизить себя. Я не хочу делать из него половую тряпку. Если я Ирвина выбрала, пускай уж будет достоин меня или проваливает.
Сама я не стану над ним издеваться или его принижать.
Перешагиваю через платье, оставшееся лежать на полу, а затем крепко обхватываю лицо Ирвина руками. Заставляю рыжего посмотреть себе в глаза.
- Надеюсь, ты сгоришь, если еще раз...
Я слышу, как ускоряется его дыхание.
- Больше я не посмею обмануть тебя, - произносит он, глядя на меня сверху вниз. - Это часть моей клятвы.
- Надеюсь, ты сгоришь, - четче проговариваю слова, которые он так и не дал мне досказать, - если еще раз окажешься недостойным меня.
Ирвин отвечает сильным и настойчивым поцелуем.
- Я тебя выбрала, - произношу, отрываясь. - И я не потерплю, если ты сделаешь что-то, что опорочит меня. Даже не думай, ты не прощен, Ирвин, потому что нельзя взять и стереть прошлые дела. Ты получил еще один шанс, и, пожалуйста, воспользуйся им так, чтобы я ни о чем не жалела.
После этого Ирвин скидывает на пол жилетку, за ней вскоре отправляются и его брюки.
Я, конечно, не хочу думать о том, как красиво его тело, но ничего не могу поделать с собой - рыжий идеален. Он всегда мне нравился, всегда притягивал и заводил. А сейчас, когда на его груди пляшут огненные знаки, Ирвин снова кажется мне похожим на произведение искусства.
Просто чудо.
Его касания полны силы и
