Альфанда. Альфанд был назначен во французское посольство в Вашингтоне в тот момент, когда Франция пала перед нацистами, и сразу же уехал в Лондон, чтобы присоединиться к Свободной Франции. Клод осталась в Нью-Йорке, где начала карьеру певицы в ночных клубах, таких как "Голубой ангел". Говорили, что она похожа на Марлен Дитрих. Их роман был "очень известен", вспоминала одна нью-йоркская светская львица. После войны Альфанды снова сошлись, а затем развелись. Но Эрве, к тому времени ставший послом Франции в Вашингтоне во время правления Кеннеди, никогда не винил Андре. Клод вернулась в Нью-Йорк и стала постоянным клиентом отеля Carlyle. "Ей все сходило с рук, потому что он ее обожал", - объясняет внучка Андре Марианна Гершель. "Абсолютно обожал ее. Она была достаточно богемной, чтобы удовлетворить его творческий потенциал. Ему нравилось это в женщине".
Андре также имел длительные отношения с Генриеттой Блох, еще одной французской эмигранткой, которая была женой Мориса Блоха. Как и Альфанд до него, Блох смирился с романом своей жены с Андре. "Я думаю, что мой дед был единственным настоящим мужчиной в ее жизни", - говорит Марианна Гершель. "Насколько она понимала, он не мог поступить неправильно". Она также стала одной из самых близких подруг Беллы. И, по словам внука Андре Патрика Гершеля, у Андре был роман с матерью Феликса, что отчасти может объяснить, как Андре познакомился с Феликсом. "Это вполне возможно, потому что Андре Мейер был весьма кокетлив, так что это вполне вероятно", - объясняет Мишель. "Но также вполне возможно, что это неправда".
Потом, конечно, была Джеки О. Андре и Джеки постоянно были вместе в годы после смерти президента Кеннеди и до ее брака с Аристотелем Онассисом. "Джеки открыла ему жизнь", - сказал однажды Джанни Аньелли. "Она была частью тех аспектов жизни, о которых он не знал. И он просто обожал быть с таким важным человеком". Какое-то время она тоже казалась увлеченной им. "Его имя постоянно всплывало в разговорах с ней", - говорит друг Джеки. Она постоянно повторяла: "Я собираюсь поговорить с Андре об этом, увидеться с Андре по этому поводу". Но на самом деле она никогда не говорила об этих отношениях. Вы просто знали, что они есть". Говорят, что Андре посоветовал Джеки купить за 200 000 долларов ее пентхаус на Пятой авеню, 1040. Вместе с Кэролайн и Джоном она была частым гостем в номере Андре в отеле Carlyle. (Когда Кеннеди приезжали в Нью-Йорк из Белого дома, они останавливались в "Карлайле", этажом выше Андре). Мужчины Кеннеди тоже были неравнодушны к Андре, и благодаря Сардженту Шрайверу он стал одним из попечителей огромного состояния семьи. Андре сблизился не только с Сарджентом Шрайвером, но и с Бобби и Тедди Кеннеди. "Эти Кеннеди, - сказал он однажды своему другу Дэвиду Лилиенталю, - люди, для которых трудно что-то делать. Бобби обладает такой энергией, он постоянно находится в движении. Как-то вечером мы вместе ужинали на Третьей авеню в небольшом ресторанчике. Во время ужина ему нужно было выступить на трех обеденных встречах; три раза".
Андре был разочарован тем, что Джеки вышла замуж за Онассиса, хотя, в конце концов, он помог ей договориться об их финансовом соглашении. "Я думаю, он был расстроен, потому что она действительно до последнего играла в маленькую девочку". сказала Марианна Гершель. "И, знаете, ни один мужчина не хочет, чтобы его маленькая девочка выходила замуж - это такое чувство. Если ты будешь играть маленькую девочку, ты всегда будешь маленькой девочкой, и поэтому тебе нельзя выходить замуж. Вам нельзя. И еще есть такое чувство: "Если она собирается выйти замуж за кого-то, почему она не может выйти за меня?" Это совершенно нелогично, но так ведут себя отцы". Несмотря на брак Джеки с Онассисом, Андре оставался близок с ней и часто посещал ее вечеринки в 1040 Fifth. Однако маловероятно, что у него был роман с Джеки. Джеки посетила поминальную службу Андре в храме Эману-Эль на Пятой авеню в октябре 1979 года. После этого, идя домой по Пятой авеню, "она была очень грустной", - вспоминал Розуэлл Гилпатрик, давний помощник Кеннеди и друг Джеки. "Она чувствовала, что в ее жизни больше некому занять его место".
Андре также любил вступать в отношения с Уильямом Зекендорфом, которого он поддерживал всякий раз, когда застройщик отчаянно нуждался в деньгах. Мейер и Lazard сделали кучу денег, поддержав Зекендорфа в покупке и относительно быстрой продаже зданий Chrysler Building и Graybar Building на Манхэттене. Зекендорф и Лазард купили 75-процентную долю в этих зданиях за 52 миллиона долларов в 1953 году и продали ее в 1957 году за 66 миллионов долларов, что сделало сделку крупнейшей в истории нью-йоркской недвижимости на тот момент.
Андре также стоял за одной из величайших сделок в истории Lazard. В 1950 году он влюбился в сложную задачу, связанную с попыткой получить огромный доход от ранчо Matador, около 800 000 акров земли в техасском Панхандле между Форт-Уэртом и Амарилло, на которых паслось около сорока семи тысяч голов крупного рогатого скота. С 1882 года "Матадор" принадлежал шотландской компании, находящейся на бирже. Андре решил, что ему нужна вся компания, включая ее потенциал для поиска нефти и газа. В то время как акции Matador торговались на Лондонской фондовой бирже по 6 долларов за штуку, Lazard предложил акционерам компании 23,70 доллара за акцию, или чуть меньше 19 миллионов долларов, что является астрономической суммой. Огромное ранчо Матадор, уступающее по площади только ранчо Кинг (950 000 акров), имело в поперечнике около пятидесяти шести миль. Андре решил разделить его на пятнадцать отдельных корпораций, занимающихся разведением скота и ранчо, и продать их по отдельности в течение следующих девяти лет. Лазард даже пережил трехлетнюю засуху в середине 1950-х годов, которая почти уничтожила весь скот. Но в конце концов, после некоторых хитроумных налоговых махинаций, терпеливый до поры до времени Андре устоял, а Lazard и его инвестиционная группа заработали от 10 до 15 миллионов долларов на своих первоначальных инвестициях. Джордж Эймс вспоминал: "Это было чудовище в своем роде. Он начался в Эдинбурге, продолжился в Нью-Йорке и закончился в Амарилло".
В 1948 году Lazard отмечал столетний юбилей фирмы, причем Андре делал для этого как можно меньше. Он отказывался позировать газетным фотографам и избегал любых упоминаний в прессе. Он просто был слишком занят своими сделками, чтобы беспокоиться о юбилеях. 23 октября 1948 года Андре договорился с Lazard в Нью-Йорке о покупке
