20 % акций Les Fils Dreyfus за 153 300 долларов непосредственно у семьи Дрейфусов-основателей. Когда Генри Плесснер, отчим Феликса, работавший в то время в Les Fils Dreyfus, увидел Андре в Париже в начале лета 1949 года, он сказал ему: "У меня есть пасынок, который, правда, не очень умен, но он ищет работу на лето, и мне было бы полезно, если бы ты мог ему помочь".
За работу, связанную с подтверждением брокерских счетов, платили 37,50 долларов в неделю. Феликс вспоминал: "Я сказал себе: "Конечно, почему бы и нет? Это даст мне возможность подумать о том, чем бы я хотел заниматься". Все лето он проработал в мрачных офисах на Уолл-стрит, 44. Андре там не было; он проводил большую часть лета, работая в своем шале высоко в швейцарских Альпах в Кран-сюр-Сьер. Партнеры Lazard оценили работу Феликса и повысили ему зарплату до 50 долларов в неделю, а его обязанности перешли к ежемесячной оценке счетов богатых клиентов фирмы. Когда Андре вернулся из Швейцарии после Дня труда, Феликса, наконец, пригласили на встречу с ним. Но, как и полагается, он не стал упоминать о повышении зарплаты. Андре втащил меня [в свой кабинет] и сказал: "Я понимаю, что ваша зарплата повысилась, и я подумал, что у вас хватит хороших манер поблагодарить меня". А я ответил: "Ну, мистер Мейер, мне сказали никому ничего не говорить". Я подумал: "Вот и конец моей карьеры, не успев начаться"".
Феликс рассказал The New Yorker об этом инциденте с Андре:
Он дал мне понять, что ни одно дело в фирме, даже самое незначительное, не происходит без его одобрения, и что он ожидает признания и благодарности. В общем, он был необыкновенным человеком, сильной личностью; у него была просто гигантская энергия, сила и воля. Андре мог заставить людей делать то, что они хотят. У него были вулканические, грандиозные истерики. Он был очень сложным. У него были огромные комплексы. Он хотел, чтобы его любили. У него было отличное чувство покупки и продажи - вещей и людей. Он был самым безжалостным реалистичным аналитиком человеческих характеров, которого я когда-либо встречал. Он умел прощупывать людей и находить их сильные и слабые стороны. Он был абсолютно беспощаден в критике небрежной работы. Я боролся с ним каждый день в течение двадцати лет. Вы должны были. Если ты не боролся с ним, тебе конец. Я уверен, что только поэтому мы с ним ладили. Он уничтожил множество людей. Но он также мог быть чрезвычайно щедрым. Он сделал состояние и карьеру стольким людям, скольких уничтожил - иногда это были одни и те же люди. В общем, я ему очень благодарен, хотя на душе у меня много шрамов.
Спустя годы Феликс подробно рассказал о своем наставнике: "У Андре также была отличная идея насчет Lazard. Он смотрел на Lazard так же, как де Голль смотрел на Францию. Де Голль как-то сказал: "У меня особое представление о Франции". А у Андре было особое представление о Lazard как об уникальной фирме с уникальными качествами. И даже если эти качества не всегда были такими реальными, как он думал или как он хотел, создание такого образа было, безусловно, очень хорошим бизнесом".
Но во время первой стычки с Андре в 1949 году Феликс сказал, что ему все равно, что думает Андре, поскольку он все равно собирался покинуть Lazard в поисках желанной работы в Оук-Ридже или другом технологическом месте. Он считал, что работа в Lazard была временной. Феликс объяснил, что произошло потом: "Андре сказал мне: "Ну, ты знаешь, что делаешь хорошую работу. Почему бы тебе не подумать об этом бизнесе?". А я ответил: "Ну, мистер Мейер, я ничего не знаю об этом бизнесе". "Ну, - сказал он, - мы отправим вас в Париж, отправим в Лондон, отправим в Базель, а там посмотрите, понравится ли вам это". И я подумал: "Бесплатная поездка в Европу, почему бы и нет?"".
В 1950 году он отправился в оплаченную всеми расходами одиссею по Западной Европе, используя в качестве ориентиров отношения Андре и его отчима. В Лондоне его направили на ежедневную операцию Сэмюэля Монтагу на денежном рынке, где выдавались и собирались краткосрочные займы. Его работа заключалась в том, чтобы ходить и смотреть, кому нужны деньги или у кого их слишком много. Он помнил, что все носили черные хомбурги, а у него даже шляпы никогда не было. "Это было летом, и у меня был только костюм цвета ванильного мороженого", - сказал он. "И я пошел покупать эту черную шляпу. Выглядело это совершенно нелепо". Он познакомился с известным международным банкиром Луисом Франком, который в то время возглавлял компанию Montagu. Но он решил, что опыт работы в Лондоне не для него. Следующим местом стал недавно возрожденный Lazard в Париже. Он познакомился с Пьером Давидом-Вейлем и его партнером Жаном Гийо. Но и там не все было гладко. Lazard в Париже показался ему очень светским и не подходил для еврейско-польского беженца. "Это было время, когда социальный статус был очень важен", - объясняет Феликс. "В Париже было очень много клубов". Через несколько месяцев после того, как Андре приобрел для Lazard миноритарный пакет акций Les Fils Dreyfus, Феликс отправился в Базель, чтобы работать в этой фирме, занимаясь операциями с иностранной валютой и драгоценными металлами.
В 1949 году Феликс осуществил мечту всей своей жизни - во всяком случае, до этого момента - стал гражданином США. Зимой 1951 года его призвали в армию и отправили за границу в Гоппинген, Германия, недалеко от Штутгарта. Хорошей новостью было то, что по выходным он мог ездить на Восточном экспрессе из Штутгарта в Париж, чтобы провести время с отцом. Он отслужил два года в армии без происшествий, а когда вышел в 1953 году, работал в Cantrade, новом частном банке в Цюрихе. Хотя Феликс помнил, что его различные вихревые стажировки не были нормой в Lazard, он не считал их беспрецедентными. "Это было сделано - возможно, я себе льщу - отчасти для того, чтобы удержать меня в фирме и показать мне более широкие горизонты и возможности", - сказал он. "В то время я всерьез подумывал о том, чтобы вернуться в Европу и жить там".
Вместо этого он вернулся в Lazard в Нью-Йорке в 1955 году и стал легендой. Сначала он продолжал работать в Lazard на валютном рынке. И вполне возможно,
