голову и подозрительно посмотрела на него.
«В этой комнате убирались с тех пор, как Баал уехал?» — спросил Олли.
«Похоже, не правда ли?» — сказал Хоббс.
«Похоже на то», — сказал Олли. — «Так была ли уборка?»
«Была.»
«Мм», — сказал Олли и направился прямо в ванную. Карелла открыл дверь чулана. На вешалке для одежды было восемь проволочных вешалок. Вот и всё. Он закрыл дверь. В ванной Олли разглядывал аптечку.
«Что-либо есть?» — спросил Карелла.
«Сухая, как кость», — ответил Олли и снова вышел в комнату. — «Кто прибирался здесь?» — спросил он Хоббса.
«К нам приходила уборщица», — ответил Хоббс.
«Она сегодня была здесь?»
«Она здесь каждый день.»
«Где она сейчас?»
«Который сейчас час?»
Олли посмотрел на часы. — «Десять минут девятого», — сказал он.
«Тогда она, вероятно, всё ещё на четвертом этаже.»
«Я хочу поговорить с ней», — сказал Олли.
Вместе он и Карелла последовали за Хоббсом на четвёртый этаж.
Уборщицей была чернокожая женщина по имени Эстер Джонсон. С самого начала их разговора было ясно, что всё, чего ей хотелось, — это выполнять свою работу без перерывов; местонахождение Манфреда Баала её совершенно не интересовало. В нетерпении она попыталась сказать детективам, что ничего не знает ни о каком Манфреде Баале, за исключением того, что убирает его комнату каждый день. Олли терпеливо объяснил ей, что его особенно интересует, когда она убирала его комнату в последний раз и что в ней могло оказаться.
«Я убирала её в прошлый вторник», — сказала Эстер.
«Он уже уехал?»
«Комната была пуста, поэтому я бы сказала, что мужчина съехал.»
«Было что-нибудь в комоде?»
«Обычный хлам, который человек оставляет после себя, когда переезжает.»
«Что это было?» — сразу спросил Олли. — «Это тот мусор, который меня интересует, миссис Джонсон. Спичечные коробки или…»
«Я мисс Джонсон», сказала Эстер.
«Мисс Джонсон, простите меня, дорогая», — сказал Олли голосом У. К.
Филдса. Затем, немедленно переключившись на свой естественный голос, он сказал: «Или старая адресная книга, или, может быть, календарь встреч.»
«Ничего подобного не было ни в одном из ящиков.»
«Но в ящиках был хлам…»
«Это верно. Насколько я помню, шариковая ручка, несколько монет в углу верхнего ящика и несколько скрепок для бумаг. Вот такое всё.»
«А как насчёт ванной? В аптечке было что-нибудь?»
«Шкафчик был пуст. Помню, всё, что мне нужно было сделать, — это хорошенько вытереть полки.»
«В корзине под раковиной было что-нибудь?»
«Просто бритвенные лезвия и тому подобное.»
«Что конкретно подобное?»
«Вроде использованных лезвий бритвы. Как я вам и говорила.»
«И что ещё?»
«Некоторые ткани. И газета. Это всё, что я могу вспомнить.»
«А как насчёт шкафа?»
Эстер посмотрела на Хоббса.
«Рассказать им о виски?» — спросила она.
«А что насчёт виски?» — сразу спросил Олли.
«Там была дюжина бутылок виски», — сказала Эстер. — «Можно рассказать им о виски?»
«Я не вижу ничего плохого в том, чтобы рассказать им о виски», — сказал Хоббс.
«Какой виски?»
«Все виды», — сказала Эстер. — «Скотч, джин, водка, бурбон, все виды виски. Там, должно быть, было не меньше дюжины бутылок, не так ли, мистер Хоббс?»
«Четырнадцать бутылок, если быть точным», — сказал Хоббс. «Все они были запечатаны.»
«Человек, должно быть, был трезвенником», — сказала Эстер. — «Никогда не находила здесь стакана, пахнущего алкоголем. И ни разу не видела в мусорном контейнере пустой бутылки из-под виски.»
«Четырнадцать бутылок нераспечатанного виски», — сказал Олли. — «Он оставил здесь виски, да?»
«Оставил это после себя», — подтвердил Хоббс.
«Думаете, он забыл о них?»
«Не понимаю, как он мог это забыть», — сказала Эстер. — «Он стояли прямо здесь, на полу шкафа.»
«Оставил четырнадцать бутылок виски», — протянул Олли и посмотрел на Кареллу. — «Человек не пьёт, но покупает себе четырнадцать бутылок виски, а потом оставляет их, когда уезжает.»
«Может быть, он планировал приём», — сказал Хоббс.
«Тогда почему он оставил выпивку?»
«Может быть, он передумал», — сказал Хоббс и пожал плечами.
«Где сейчас этот виски?» — спросил Олли.
Хоббс и Эстер посмотрели друг на друга.
«Давайте уже», — нетерпеливо сказал Олли.
«Мы с Эстер разделили всё между собой», — сказал Хоббс. — «Я взял скотч, купажированный (представляет собой смесь солодового и зернового — примечание переводчика) виски, бутылку коньяка и…»
«Да мне не нужны подробности», — сказал Олли. — «Где сейчас виски?
Что-нибудь ещё осталось?»
«Человек переехал только в прошлый вторник», — возмущённо сказал Хоббс. — «Я хочу, чтобы вы знали, что я просто любитель выпить в обществе, но я ни в коем случае не мог бы выпить…»
«Где всё?» — спросил Олли. «Я хочу увидеть эти бутылки.»
Шарнирные штифты в петлях были закрашены.
Августа сломала одну из прищепок на вешалке для одежды и попыталась использовать её как импровизированный скребок, надеясь сбить краску. Но колышек был недостаточно тяжёлым, и как бы сильно она ни ударяла по петле, краска всё равно не снималась.
Она понятия не имела, который сейчас час, но над этой единственной петлёй она работала, казалось, несколько часов. Она не продвинулась вперёд, но на двери было три петли, а он сказал ей, что вернётся в квартиру к 3:30. Теперь она обеими руками взяла вешалку для одежды и используя её как таран, начала ломить среднюю петлю двери.
Кусок краски отслоился.
Есть винные магазины, которые наклеивают собственные этикетки на бутылки виски или вина, которые они продают. На отдельных бутылках, которыми завладел Иона Хоббс, были наклейки «Вино и спиртные напитки Мерсера» на Сороковой и Стем. Сороковая улица находилась более чем в миле от ночлежки на Шестьдесят третьей — городское правило гласило, что двадцать кварталов равняются одной линейной миле (1609,344 метра — примечание переводчика). По какой-то загадочной причине городские винные магазины разрастались быстрее, чем книжные, и в радиусе четырёх кварталов от ночлежки находилось, наверное, с полдюжины таких винных магазинов. Учитывая близость такого количества магазинов, Олли и Карелле показалось странным, что Баал пошёл так далеко за запасами алкоголя, особенно учитывая, что он не планировал ничего из этого пить. У них обоих были некоторые идеи на этот счёт ещё до того, как они зашли в «Вино и спиртные напитки Мерсера.» Магазином владел и управлял человек по имени Льюис Мерсер. Они показали ему фотографию Манфреда Баала и спросили, был ли он когда-нибудь в магазине.
«Ах, да. Этот парень — постоянный клиент», — сказал Мерсер.
«Как давно он сюда приходит?»
«Только последние несколько недель», — сказал Мерсер. — «Но он много покупает.»
«Сколько он покупает?»
«По крайней мере, пятую часть (имеется в виду ⅕ галлона, что составляет 25,6 жидких унций, или 0,768 литра — примечание переводчика) через день. Иногда больше. Например, однажды он пришёл и купил пятую часть джина и апельсиновый ликёр. Парень, должно быть, много пьёт. Ну, я видел и более пьющих, это правда.
Парни, которые выпивают по две кварты (¼ галлона, одна американская кварта для жидкостей равна 0,9463 литра — примечание переводчика) этой дряни каждый день. Но это ведь настоящие дураки, они уже видят, как вещи появляются из стен (намёк на алкогольный делирий, называемый белой горячкой — примечание переводчика), понимаете, о чём я? Этот парень просто любит выпивку, вот
