намеревался не бриться в течение первых тридцати дней после смерти, как это было принято. В то же время он понимал, что международный банкир не может предстать перед клиентами с щетиной на лице. И этот, казалось бы, незначительный конфликт между религиозными и деловыми обязанностями явно тяготил Эдмонда. Через несколько недель после смерти Джейкоба Рахмо Насер связался с Эдмондом по телексу. Рахмо проконсультировался с четырьмя разными раввинами в Бразилии, как сефардскими, так и ашкеназскими, которые согласились, что Эдмонду позволительно побриться через пятнадцать дней - отчасти потому, что Якоб умер накануне Шавуота. Более того, один раввин сказал, что он может побриться меньше чем через пятнадцать дней, если ему предстоит встреча с важными людьми. "В заключение вы можете побриться".
Кончина Якоба была отмечена на трех континентах. TDB опубликовал объявление о смерти в Journal de Genève. Утром в воскресенье, 23 июня, в Сан-Паулу прошла поминальная служба. В Бейруте Общественный совет организовал службу 27 июня - в ознаменование окончания традиционного тридцатидневного траура - в 6:30 вечера, на которой присутствовал Эдмон. На службе царили пышность и торжественность, ставшие уже привычными для этой все еще уверенной в себе, но уменьшающейся общины. Выступал президент общины доктор Йозеф Атти, пели хоры детей из Альянса и Талмуд-Торы, раввин Яков Атти читал псалмы, а Чахуд Хрем, который должен был стать последним главным раввином, произносил традиционные молитвы. На Рош а-Шана сотрудники Safra SA сделали сюрприз Иосифу, Мойсе и другим членам семьи, подарив им бронзовый бюст Иакова, который был установлен в холле офиса в Сан-Паулу.
Потеря Джейкоба тяжело отразилась на Эдмонде, вдохновив его на нехарактерный для него интимный и личный разговор с Рахмо Насером. Эдмонд поблагодарил его за поддержку "в дни мучений, через которые мы проходим".
"Я считаю себя для тебя старшим братом, и ничто, что касается тебя, не останется для меня безразличным", - ответил Рахмо. "Как ты знаешь, дорогой Эдмон, одна из наших с Эвелин главных забот - чтобы ты и твои братья остепенились. Конечно, в мире есть и другие вещи, кроме бизнеса: иметь очаг, приятную жену , детей и воспитывать их, и другие не менее великие удовольствия. И я надеюсь, что вы отнесетесь к этому серьезно".
Но если Эдмонд и был женат на чем-то, так это на своем банке, и многие сотрудники не без шуток отмечали, что они женаты на нем. И хотя он быстро входил в доверие к людям на личной или профессиональной основе - особенно если они были выходцами из общества, - он не спешил доверять на интимном уровне. Один из друзей вспоминает, как в молодости он говорил, что если женится, то "ему понадобится телевизор, чтобы видеть, что она делает; мне придется следить за ней".
Возможно также, что жизнь Эдмона была насыщена удивительным множеством сложнейших ролей: он был главой семьи, отвечал за старших и младших братьев и большой расширенный клан, управлял тремя учреждениями, заботился о наследии отца, отстаивал интересы клиентов и сефардских евреев по всему миру. Ритм его жизни, постоянные поездки в Европу, Бразилию и, все чаще, в Нью-Йорк, сотни сделок и отношений, которыми он управлял ежедневно, наверняка были изнурительными. Возможно, в то время в его жизни просто не было места для одного отношения, которое бы монополизировало его внимание. Возможно, он просто еще не встретил нужного человека.
Как бы то ни было, Эдмонд Сафра никак не хотел успокаиваться или сбавлять обороты. К 1964 году, через десять лет после отъезда из Милана в Бразилию, он руководил сетью слабо связанных, но слаженных и все более капитализированных компаний, которые являлись частью регулируемой международной банковской системы. Он стал лидером в своей отрасли и в сообществах, в которых работал. Но он верил, что есть еще большие миры, которые нужно покорить. При всей своей привлекательности и динамичности Бейрут, Женева и Сан-Паулу были в некотором роде провинциальными. Глобальная экономика с ее многообразными связями росла и нуждалась в финансовой и кредитной смазке. Империя Сафра не была заметна в богатой, жизненно важной финансовой столице - с большой сефардской общиной, принимающей иммигрантов и пропитанной предпринимательской энергией, которую Эдмон считал неотразимой. В 1963 году он уже обсуждал с коллегами возможность создания банка в Нью-Йорке.
Глава 7. Приезд в Америку (1964-1968)
В тридцать один год, Эдмон Сафра уже входил в элитные круги мирового банковского бизнеса. "Хочу выразить вам искреннюю благодарность за любезный прием, который вы оказали мне в Лондоне в прошлую среду", - написал он Эдмунду де Ротшильду 2 марта 1964 года. "Было очень приятно познакомиться с вами". Хотя банки Сафра в Женеве и Бейруте были небольшими по меркам мировой индустрии, Эдмонд, в силу своего состояния и опыта, накопленного почти за два десятилетия, знал, что он принадлежит к ним и что ему не следует опасаться прямой конкуренции с ними. Поэтому в 1964 году, создав для семьи надежный плацдарм в Бразилии и все еще оплакивая смерть отца, Эдмонд решил одновременно заявить о своих притязаниях в двух самых важных финансовых столицах мира: Нью-Йорке и Лондоне.
Неизвестно, когда он впервые посетил Лондон - город, в котором Сафрасы поддерживали коммерческие связи на протяжении многих поколений. Но с момента своего первого визита в Нью-Йорк в 1952 году Эдмонд стал частым гостем в крупнейшем городе Америки. За эти годы он наладил деловые и личные отношения с такими членами сирийской диаспоры, как Джо Михан, с финансовыми партнерами и корреспондентами в банках, включая Bear Stearns, Bank of America и Manufacturers Hanover.
В начале и середине 1960-х годов Сафра, хотя и работал в Женеве, часто бывал в Бразилии в апреле, во время Песаха. В конце лета он проводил куски времени на юге Франции или в Средиземноморье, а в промежутках курсировал между Бейрутом, Парижем и другими европейскими городами, в которых у него были дела. Нью-Йорк должен был стать более частым пунктом назначения. Когда он останавливался в Нью-Йорке, часто по пути из Европы в Южную Америку, он обычно останавливался в одном из отелей в центре города - "Шерри-Нитерленд", "Ридженси" или "Плаза". Эдмонд был в Нью-Йорке в мае и еще раз в июне 1964 года. Среди небоскребов и банковских гигантов он замышлял посадить саженец. Привлекательность была очевидна. Нью-Йорк был крупнейшим потребительским и финансовым рынком в крупнейшей экономике мира. США предлагали таким финансовым предпринимателям, как Эдмонд, уникальную комбинацию: многочисленный и процветающий средний класс, стремящийся завести банковские счета и взять деньги в долг, и
