народ, спасая таких людей, принимая их и пытаясь обеспечить им безопасность. Но этот великодушный инстинкт может оказаться - как для людей, переплывших воду, так и для континента, пытающегося их принять, - самой легкой частью пути.
Мультикультурализм
Именно в Берлине 31 августа 2015 года канцлер Германии заявила о своих новых намерениях и сделала мотивационное заявление: "Wir schaffen das" ("Мы можем это сделать"). Однако даже эти несколько слов вызвали вопросы. Что это было за "это", которое она хотела сделать? Каковы ее цели и намерения? Есть ли у этого процесса конечная точка или точка завершения? Как будет выглядеть успех в этом начинании? Сами по себе эти вопросы были бы достаточно масштабными. Но три ее коротких слова вызвали другой, не менее важный вопрос. Кто был этим "мы"? Что это за организация, которую призывают выполнить эту трудноопределимую задачу? Делая свое заявление, Ангела Меркель приняла как данность существование "мы". Но в течение нескольких лет, предшествовавших ее выступлению, Европа постоянно и глубоко анализировала себя в поисках ответа на этот вопрос. И это постоянное возвращение к кушетке психиатра было не абстрактным вопросом, а вопросом насущным, постоянно подпитываемым осознанием - как выразился восемь лет назад голландский писатель Пауль Шеффер, - что "без "мы" ничего не получится". 1.
Канцлер Меркель и сама это прекрасно понимала. За пять лет до своего грандиозного жеста она произнесла еще одну речь, в которой затронула одну из наиболее быстро растущих проблем своей нации. При этом она возглавила толпу европейских лидеров, чтобы сказать, что пошло не так с господствующей европейской политикой в отношении иммиграции и интеграции. В октябре 2010 года Меркель выступила в Потсдаме с большой речью "О положении страны". Она сделала это в разгар значительных общественных дебатов, которые уже проходили в ее стране. За несколько недель до этого Тило Сарразин, бывший сенатор и член исполнительного совета Бундесбанка, опубликовал книгу под названием Deutschland schafft sich ab ("Германия упраздняет себя"), которая была подобна взрыву в таком обществе, основанном на консенсусе. В своей книге Сарразин объяснил, как низкая рождаемость среди немцев и чрезмерно высокий уровень иммиграции - в частности, мусульманской иммиграции - кардинально меняют природу немецкого общества. Наибольшие споры, пожалуй, вызвал его аргумент о том, что более высокая рождаемость среди менее образованных людей и более низкая рождаемость среди более высокообразованных ставят под угрозу послевоенный успех и процветание Германии.
Доказательства того, что мигранты в Германии не могут интегрироваться, как утверждал Сарразин, были вокруг них, но политический и медийный класс обрушился на Сарразина за его ересь, когда он приводил эти аргументы. В результате Сарразин был вынужден уйти в отставку со своего поста в Бундесбанке. Несмотря на то, что он был представителем левых политических сил в Германии, его собственная партия (Социал-демократическая партия), а также ХДС Ангелы Меркель дистанцировались от него. Различные мусульманские организации в Германии пытались привлечь его к суду, и, что самое обидное (хотя и безосновательно), его обвинили в антисемитизме. Тем не менее книга вызвала общественный резонанс. Опрос, проведенный примерно в то же время, показал, что 47 % немцев согласны с утверждением, что исламу не место в Германии. Хотя немецкие политики установили жесткий санитарный кордон вокруг дебатов об иммиграции, интеграции и исламе, два миллиона экземпляров, проданных книгой Сарразина, помимо прочего, свидетельствовали о том, что это не мешает широким слоям общества думать о том, чего не хотят их политические представители.
С типичным политическим мастерством Меркель выбрала тему для разговора, пытаясь удержать людей, испытывающих беспокойство, в лагере своей партии, а также исправить ошибки, которые, по ее мнению, допустили Сарразин и те, кто поддерживал его взгляды. В своей речи в Потсдаме она начала с упоминания о программе "Гастарбайтер" и массовом переезде турок и других людей жить и работать в Германию, начиная с начала 1960-х годов. Она признала, что страна - как и послевоенная иммиграция на рынок труда в Великобритании и других европейских странах - "некоторое время обманывала себя". Мы говорили: "Они не останутся, когда-нибудь они уедут", но это оказалось неправдой". Она не смогла предугадать ни одного из последствий, вытекающих из этой политики". Далее она подвергла критике более серьезные ошибки, допущенные в ходе дискуссии об иммиграции и интеграции в Германии.
Об этой речи сообщили во всем мире. Ее особенность заключалась в том, что она содержала самое уничтожающее на сегодняшний день резюме интеграционных неудач европейской страны, сделанное любым политиком из мейнстрима. Кое-что из этого уже было сказано на политических полях, но никогда не было так решительно озвучено в мейнстриме. Рассуждая о том, что не получилось в отношениях между Германией и ее иммигрантами, канцлер заявила: "Конечно, подход к созданию мультикультурного общества, к тому, чтобы жить бок о бок и радоваться друг другу, провалился, совершенно провалился". Именно поэтому, подчеркнула она, "интеграция так важна". По ее словам, те, кто хочет участвовать в жизни немецкого общества, должны соблюдать законы и конституцию Германии, а также должны научиться говорить на немецком языке. 2
В прессе Германии появились сообщения о том, что канцлер позиционирует себя в преддверии выборов, намеченных на весну следующего года. Опрос общественного мнения, опубликованный в том же месяце, показал резкое увеличение процента немецкого населения, обеспокоенного уровнем иммиграции, и показал, что 30 % опасаются, что их страну "заполонили иностранцы", приехавшие в Германию из-за социальных льгот, которые страна им предоставляла. 3 Политическая изобретательность речи Меркель заключается в том, что эти люди, как и почти все остальные, услышали бы то, что хотели, из речи, которая также была осторожна, чтобы отдать должное иммигрантам и настоять на том, что им по-прежнему рады в Германии. Тем не менее, произнесение этой идеи - и использование этого конкретного слова дважды - о том, что мультикультурализм "провалился, полностью провалился", - произвело фурор. С того момента, как аудитория в Потсдаме устроила ей овацию, Меркель стали хвалить за смелость высказаться по такому сложному вопросу. По всей Европе ее сравнивали с другими политическими лидерами, а газеты других стран писали, что только у канцлера Германии хватило сил и мужества сказать такую сложную правду.
Поэтому неудивительно, что вскоре и другие политические лидеры захотели попробовать свои силы и окунулись в воды, которые Меркель показала удивительно теплыми. В феврале следующего года премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон, выступая на Мюнхенской конференции по безопасности, заявил: "В соответствии с доктриной государственного мультикультурализма мы поощряем различные культуры жить отдельной жизнью, отдельно друг от друга и отдельно от основной
