лица платок и скорбно проговорила:
— Спасибо, девонька, да только зря ты идею Рифаса поддержала. У тебя могли бы быть влиятельные наставники, они бы…
— Влиятельно советовали, — хмыкнула я. — У меня не было семьи в том ее виде, в котором мне бы хотелось. И вы, нонна, это знаете. И я дала себе слово: меня будут окружать только те люди, драконы и оборотни, которых мне радостно и приятно видеть. Поэтому я буду счастлива, если вы действительно станете для меня духовной наставницей.
— А я?
— И вы, нон Рифас, — улыбнулась я.
— Тебя самого наставлять и наставлять, — проворчала нонна.
— Так а я что, против, что ли? Тут вон поленьев еще сколько! Наставляйте, нонна Шавье, — просиял молодой нон.
И по холодной гостиной поплыл наш искренний смех.
Только радость наша была недолгой: всеблагой нон Арринтир прислал за мной Уттаю. Драконица была до того бледна, что ее искусанные в кровь губы казались накрашенными алой помадой.
— Следуйте за мной, леди Фредерика, — прошелестела она.
— Что-то случилось? На вас лица нет, — негромко спросила я.
Драконица вздрогнула, а после покачала головой.
— Был ритуал изъятия искры. Жалею, что не решилась пойти на это. Сейчас у меня есть искра, но я уйду во тьму бездетной.
— Уттая…
— Вам рассказали, — она чуть замедлила шаг, — не нужно меня жалеть. Я и сама с этим успешно справляюсь. А из-за нонны Шавье и нона Рифаса не беспокойтесь: всеблагой Арринтир понял, что ему солгали, но он не злой. Если вы подтвердите, он не будет спорить.
— Я… Кхм, можно я притворюсь, что не понимаю, о чем вы говорите, Уттая?
— Можно, — кивнула драконица.
И через несколько минут она распахнула передо мной двери в кабинет всеблагого нона Арринтира. Помещение было наполнено терпким ароматом кавы и безжалостным зимним солнцем: одна из стен кабинета представляла собой прозрачное стекло.
— Леди Фредерика, ясного утра. Вам следовало подписать бумаги, неужели вы забыли?
— Всеблагой нон, ясного утра, — я склонила голову, — я не знала. Образование мое было чердачным, так что о духовных наставниках я знала, а о том, как это правильно оформить, — нет.
— Что ж, поделитесь магией с этим и этим свитками.
Прежде чем что-либо делать, я пробежала взглядом по условиям и кивнула: подвоха нет.
— Вы понимаете, кому в действительности будет принадлежать верность ваших духовных наставников?
— В дни, когда я работала на ткацкой фабрике, всеблагой нон, мне довелось услышать грубую, но весьма и весьма интересную фразу: «Кто платит, тот и заказывает музыку».
Арринтир кашлянул, затем принял у меня свитки и, не удержавшись, все-таки спросил:
— Тогда почему вы на это согласились?
— Я не умею танцевать, а вот музыку слушаю разную, — спокойно ответила я.
Всеблагой только усмехнулся, а после указал мне на стул, что стоял напротив его стола, и прошел к своему креслу. Перед ним лежало несколько кожаных папок.
— Вам предстоит посетить малый храм.
— Ради учебы? — нахмурилась я.
— Не совсем, — Арринтир мягко улыбнулся, — я не зло. В моих руках столько власти, что больше просто не влезет. И мне неважно, кто будет вашим духовным наставником: вы цельная сама по себе. А вот для вашей сестры уже определены наставники, и там у нее права выбора не будет. Но я говорил не об этом, а о том, что я могу позволить себе сделать подарок. И я его делаю: за неделю ваши знания будут оценены по достоинству. И в результате вы получите свой свиток.
— Благодарю, — тихо проговорила я. — Но неужели нет иной причины?
— Есть. — Всеблагой нон отложил одну папку и взял другую, открыл ее и вытащил лист. — Здесь прошение от Хранителя Юга, он приглашает Предназначенных в свой предел. Всего на неделю, ведь рисунка еще нет. Просто показать свои сады.
Мне на секунду подурнело. Не то чтобы я боялась… Да, я боялась. И самой себе в этом признаться не стыдно!
— А если вдруг кто-то из вас вернется в положении, то рисунок уже не проявится. — Арринтир смял бумагу. — Очень жаль, что я объявил вам о своем решении еще вчера, не так ли?
— Да, очень жаль. — Дурой я не была никогда. — Жду не дождусь визита в малый храм. Всю ночь представляла свой первый день там.
— Вот и славно, — кивнул старый нон, — вот и славно. Не нужно глупцам вмешиваться в дела Небес. Кому что суждено, тому то и достанется. Идите, напомните своим наставникам, что они еще вчера должны были отдать все нужные распоряжения.
— Да, разумеется. — Я поднялась и, перед тем как покинуть его кабинет, с чувством произнесла: — Спасибо!
Закрыв за собой дверь, я улыбнулась ожидавшей меня Уттае.
— Вы были правы, все в порядке.
Драконица проводила меня назад, к просторным апартаментам моих духовных наставников. Рифас был немного бледен, а вот нонна Шавье… Нонна сидела у камина и кривым ножом выстругивала из полена фигурку.
— Ну что? — Риф едва ли не подпрыгивал на месте.
— Все хорошо и плохо. — Я выразительно покосилась на Уттаю, что все еще стояла в проеме. — Надеюсь, вы не забыли распорядиться о моих вещах? Ах, я со вчерашнего дня мечтаю о том моменте, когда войду под своды малого храма.
Нон Рифас нахмурился и хотел было что-то сказать, но его перебил грохот — это нонна Шавье бросила в камин заготовку и на наши удивленные взгляды пояснила:
— Опять не вышло. А что до вещей — так они давно уж в сани погружены. Как и вещи господина Лерро — он отвечает за наше своевременное прибытие. Уттая, девочка моя, ты что-то хотела?
— Да, вы травки мне давали, помните? — Драконица смущенно улыбнулась. — Я плохо сплю.
— Выйди и подожди, милая, — степенно произнесла нонна Шавье.
А я, глядя, как нонна неторопливо уходит в свою спальню, а после возвращается с холщовым мешочком, все думала: неужели Уттая служит Эрвитару? Или она действительно осталась только ради травок? А если ради них, то почему сразу не спросила?
— Гадаешь, дитя мое? — с улыбкой спросила нонна Шавье.
— Гадаю, — вздохнула я.
— Уттая получила мои травки и пару монет, — нонна
