Если мы разлучимся, не
жди меня. Доберись до пристани и подними тревогу.
— Да. — Голос Метилия был недовольным, но решительным.
61
Успокоенный, Пизон подкрался к носу корабля. Точечки света
отмечали костры часовых, примерно в четверти мили от нового дока. Над
всем возвышался форт с тысячами солдат. «С таким же успехом эти люди
могли бы быть в Риме», — подумал Пизон, борясь со страхом. Их лучшим
вариантом было то, что там будет не слишком много незваных гостей с
которыми могли бы справиться ближайшие часовые. Долгие мгновения он
изучал темноту справа – там, где слышал плеск, – и был разочарован, увидев
только недостроенные корабли. Пизон начал задаваться вопросом, не
почудился ли ему шум лодки.
— Что это? — Метилий прошипел ему в ухо. — Послушай.
Сначала Пизон ничего не мог разобрать, но потом… мужские голоса, невдалеке и справа. Его внутренности сжались, но он стиснул зубы. —
Давай.
Как два вора, они крались на звуки, доносившиеся из-за второго
корпуса. Вдохновение охватило Пизона, и он, опустившись на колени, заполз
под перевернутый корабль. Метилий последовал за ним. Защищенные таким
образом, они могли видеть другую сторону корабля до высоты колена.
Сердце Пизона бешено колотилось – он мог насчитать не меньше десяти пар
ног. Они были одеты в штаны, что подтверждало их принадлежность к
германцам и злонамеренные намерения. Что еще хуже, он услышал
бормотание на германском. Когда он сосредоточился, оно стало различимо.
— Убери руку, — приказал голос. — Мы должны поджечь корабли
одновременно. Таким образом, еще больше сгорит, прежде чем римляне
отреагируют.
Как хотел Пизон в этот момент, чтобы весь его контруберний был с
ним. Даже со своими кинжалами они могли бы уложить с этой позиции
полдюжины воинов, а затем прикончить остальных. Мудрость его идеи
вскоре была поставлена под сомнение, поскольку в поле зрения появилось
больше пар ног. Пизон, у которого пересохло во рту указал на них; Метилий
мрачно кивнул ему в ответ. Причалили как минимум две лодки, если не
больше. Пришло время уходить и поднять тревогу, пока их не увидели и не
услышали. Пизон указал большим пальцем в направлении, откуда они
пришли, и с облегчением Метилий одними губами сказал — Да.
Чего они не ожидали, так это того, что воин отделится от своих
товарищей, чтобы опорожнить мочевой пузырь. Поднявшись на четвереньки, Пизон с ужасом увидел мужчину менее чем в трех шагах от себя, украшающего соседний корпус дугой мочи. Его копье было прислонено к
бревнам корабля. Хотя Пизон и Метилий позади него двигались тихо, воин
все же услышал их.
62
Он повернулся с членом в руке, струя его мочи изгибался вместе с ним, и его челюсть отвисла. В бешенстве Пизон встал, вытащил кинжал и
бросился вперед. Теплые капли осыпали его ноги, но отвращения не было, только страх. Его первый удар, неудачно направленный, пришелся воину в
живот. Рев агонии разорвал ночной воздух, и человек пошатнулся.
Собравшись с мыслями, Пизон подошел к нему сзади и с мастерской
точностью откинул голову назад и перерезал ему горло. Кровь брызнула на
корпус, смыв мочу, и Пизон позволил воину упасть. — Если хочешь жить, беги, — прошипел он Метилию, который пялился на него, как дурак. — К
пристани. Беги!
С кинжалами в руках они бросились прочь от реки и ночных
налетчиков. Позади них раздавались тревожные крики; Пизон даже мог
различить топот ног. «Пусть они обходят корму корабля, — молился он, — а
не нос. Пожалуйста».
Им повезло. Воинов не было видно, когда они вышли из-за
перевернутых лодок и резко повернули направо к пристани. Благодаря
нескольким дозорным огням они могли видеть часовых. Их бегство было
услышано, раздались гневные крики, что побудило Пизона и Метилия к еще
большим усилиям. Они пробежали сотню шагов, не встретив врага, и Пизон
бросил взгляд через плечо. Проклятие сорвалось с его губ. Вместо того чтобы
броситься в погоню, воины вернулись к своей
