их присутствие в отеле Grand Union". Пресловутые Ротшильды, добавил он, согласились бы встретиться с братьями только "из вторых рук или через клерка".
Хилтон продолжал, набирая обороты и превращаясь в захватывающую антисемитскую диатрибу:
Должен ли "еврей Селигман" быть исключен из некоторых отелей первого класса? Я категорически утверждаю, что да. И вовсе не потому, что он еврей, а потому, что его не хотят видеть....Он слишком туп или слишком подл, чтобы видеть свою вульгарность или идти туда, где она не может быть выставлена на всеобщее обозрение. Он никудышный, фальшивый, нелюдимый; но в финансовом отношении он успешен, и это единственный признак, по которому он может продвигать себя в вежливые люди. Он столь же дерзок, сколь и вульгарен; он столь же суетлив, сколь и никчемен; он столь же тщеславен, сколь и лишен достоинств; и он надувается столь же важно, сколь и беден всякой ценностью.....
Неудивительно, что американцы свысока относятся к "еврею Селигмана". Богатство этой новой страны способствовало распространению этой породы, и эта порода прокляла еврейскую расу в социальном плане в этой стране. Люди не хотят посещать отели, куда пускают евреев-селигманов. А отели, если они хотят процветать, должны держать подальше тех, кто разрушает их существование.
Партнеры Селигманов по кредитному синдикату подписали совместное письмо в Times, в котором говорилось, что "судья Хилтон находится в заблуждении относительно отношений господ Селигманов с их партнерами, которые всегда были и остаются самыми удовлетворительными". Тем временем Джесси Селигман, которого Times застала в офисе его фирмы в центре города, выступил от имени своего брата. "Я в растерянности, что думать о судье Хилтоне", - сказал он. "Учитывая его необычные заявления... было бы милосердно предположить, что теплая погода повлияла на его мозг".
В последующие дни полемика разгорелась с новой силой, и истории появились в газетах даже в Гонолулу. Состоятельные евреи, регулярно отдыхавшие в Саратоге, сообщали, что тем летом их тоже не пустили в Grand Union. Среди них был и Маркус Голдман, который сообщил, что написал письмо с просьбой о размещении, но получил ответ, в котором говорилось, что его просьба не может быть удовлетворена, и не было объяснения причин. Поговаривали об организации собрания "возмущенных", чтобы осудить действия Хилтона, и о возможном судебном разбирательстве. Еврейские фирмы отказались от сотрудничества с A.T. Stewart & Co., а один торговец сообщил компании, что больше не будет вести дела с домом, который "возрождает средневековье".
Газета "Таймс" отправила репортеров, чтобы выяснить у владельцев отелей Нью-Йорка, Филадельфии, Ньюпорта и Лонг-Бранча их отношение к еврейской клиентуре. Многие были возмущены политикой Хилтона; некоторые знали Джозефа Селигмана лично и ручались за его характер.
Однако газета также указала на два манхэттенских заведения с "практически теми же правилами, что и в Grand Union", и неписаной политикой, согласно которой с еврейских семей брали больше, чем с других клиентов. В Лонг-Бранче, где Джозеф, а также братья Джеймс и Джесси держали летние дома, владельцы отелей были удивлены тем, что такому высокопоставленному магнату, как Селигман, отказали в Grand Union, и одновременно недовольны наплывом евреев , омрачающих их райский отдых. "Они здесь еще не прижились, - сказал один владелец отеля газете, - и я надеюсь, что не приживутся".
Через несколько дней после того, как Джозефу и его семье запретили посещать Гранд Юнион, его друг Генри Уорд Бичер выступил с кафедры своей бруклинской церкви со ставшей знаменитой проповедью под названием "Еврей и язычник".
"Во всех странах мира насчитывается около семи миллионов евреев", - сказал Бичер своим прихожанам. "Они живут почти во всех странах под солнцем. Они превосходят все другие народы в том, что их презирают. Нет другой расы или народа, который был бы в таком смысле благодетелем человеческой расы, как они. Нет другого народа под солнцем, к которому относились бы так презрительно, как к ним".
Бичер осуждал пагубные антиеврейские присказки: "Говорят, что евреи хитры и коварны, а иногда и нечестны в своих делах. Ах! Каким явлением должна быть нечестность в Нью-Йорке!" - и провел своих прихожан по краткой истории бедственного положения евреев за предыдущие две тысячи лет и перечислению средневековых ужасов, постигших их. "Разве в Венгрии была чума? Евреи отравили народ, и толпа отомстила за их дома. Была ли в Германии черная смерть? Вся страна пришла в жестокое неистовство, чтобы отомстить за свои страдания гонимым евреям. Но эта замечательная раса, хотя ее штрафовали, грабили, обращались с ней с величайшей несправедливостью и жестокостью и снова и снова выгоняли с насиженного места, не могла быть уничтожена".
-
Споры между Хилтоном и Селигманом не один месяц пестрели заголовками газет, и в этой вражде было кое-что личное, что помогало объяснить враждебность, особенно со стороны судьи. Джозеф работал в антикоррупционной рабочей группе, которая подготовила почву для заключения в тюрьму союзника и покровителя Хилтона, Уильяма "Босса" Твида, за разграбление государственной казны во время его долгого правления в качестве главы машины Таммани-Холл. Еще одна причина неприязни Хилтона к Селигману: престижный клуб "Юнион Лиг" (где Джозеф был вице-президентом) отклонил его заявление о приеме в члены.
Скандал перерос в нечто гораздо большее, чем Селигман или Хилтон могли себе представить, когда они и их доверенные лица начали перепалку в общенациональных широких газетах. Некоторые историки считают эту перепалку единичным эпизодом, положившим начало новой и открытой форме антисемитизма в Америке. Но евреи сталкивались с предрассудками в разных формах с тех пор, как впервые прибыли на территорию, которая впоследствии станет Соединенными Штатами. В 1654 году, когда двадцать три португальских еврея, одни из первых евреев, поселившихся в Северной Америке, высадились в Новом Амстердаме, Питер Стайвесант сначала хотел изгнать их из своей колонии, но его решение было отклонено Голландской Ост-Индской компанией. Разрешив им остаться, они, тем не менее, столкнулись с запретами, подобными тем, что налагались на европейских евреев: им запрещалось голосовать, занимать государственные должности и владеть землей. "Более того, - пишет историк Леонард Диннерштейн, - хотя им было отказано в праве стоять на страже вместе с другими жителями общины, с них взимался специальный налог, поскольку они не брали на себя эту обязанность."
Даже спустя десятилетия после того, как отцы-основатели провозгласили, что "все люди созданы равными", некоторые штаты по-прежнему лишали евреев избирательных прав и запрещали им заниматься юридической практикой. Только в 1877 году - в тот самый год, когда Джозеф Селигман пережил унижение в "Гранд Юнион", - Нью-Гэмпшир внес поправки в статут колониальной эпохи, запрещавший евреям занимать выборные должности.
