одному из двух руководителей департамента в TIRB; он представляет такой интерес с точки зрения истории промышленной политики, что был перепечатан в C/iiiô köroii в сентябре 1979 г., почти через пятьдесят лет после написания.
Можно сказать, что немецкая промышленная рационализация, как и движение в других странах, была направлена на внедрение технологических инноваций на предприятиях, установку самых современных машин и оборудования, а также на общее повышение эффективности. Отличительной чертой немецкого движения был акцент на спонсируемых правительством трестах и картелях как основном средстве проведения реформ. В переводе на японский язык это означало, что рационализация подразумевает ослабление экономической конкуренции, и такой подход казался им правдоподобным, учитывая, что в секторе средних и малых предприятий существовала жесточайшая конкуренция и дублирование экспорта.
В Японии рационализация все больше сводилась к тому, что на смену "сотрудничеству" (kÿö- c/iñ) должна прийти "кооперация" (com- petition), а целью предпринимательской деятельности должна быть попытка снизить затраты, а не получить прибыль. hoshino hinaself Iras written,
Современная промышленность достигла своего нынешнего развития в основном благодаря свободной конкуренции. Однако различные пороки [капиталистического строя] постепенно становятся все более и более серьезными. Придерживаясь абсолютной свободы, мы не спасем индустрию] 'или ее нынешние беспорядки. Промышленность нуждается в плане всестороннего развития и в контроле. Что касается идеи контроля, то существует множество логических объяснений этой идеи, но все, что нужно, чтобы понять ее, - это здравый смысл. "
Салиаслай Слайгеру в бытность свою заместителем министра часто делал более резкие заявления о последствиях "чрезмерной конкуренции". Один из исследователей промышленной политики пришел к выводу, что примерно в 1931 году рационализация промышленности в Японии стала синонимом духа контроля, заменившего дух конкуренции, который, по мнению многих, стал причиной катастроф 1920-х и 1930-х годов. В момент создания МДПВ главным вопросом для политиков стал "Кто контролирует?
Первым современным японским ответом на этот вопрос стал Закон о контроле над важными отраслями промышленности (Jiiyö Sangyö Tösei Hö, закон № 40, внесен в Сейм 25 февраля 1931 года, принят 1 апреля 1931 года и вступил в силу 16 августа 1931 года). Он был самым важным продуктом TIRB и самым важным промышленным законодательным актом, вплоть до Закона об общей национальной мобилизации 1938 года и Постановления об ассоциации важных отраслей промышленности 1941 года, основанного на законе о мобилизации. В соответствии с законом 1931 года контроль должен был осуществляться внутри отрасли самими предприятиями, то есть закон легализовал так называемый самоконтроль (/is/tir liser) в виде картельных соглашений между предприятиями, направленных на фиксацию уровня производства, установление цен, ограничение притока новых участников в отрасль и контроль за маркетингом в конкретной отрасли. Закон 1931 года взял за образец союзы средних и мелких предприятий 1925 года; однако он усилил полномочия правительства по утверждению таких союзов и распространил их на крупный бизнес". В результате, по словам Элеоноры Хэдли, в крупных передовых отраслях возникла "сердечная олигополия" - в отличие от "резаной олигополии" периода после Второй мировой войны.
Закон был разработан в Комитете по контролю TIRB, где были представлены гражданские лица и дзайбацу, и этот комитет сам по себе является ранним примером того, как правительство предоставляло частным предприятиям возможность помочь себе, что оно часто делало в 1950-е и 1960-е годы. В комитете термин "контроль" ("фусэй") вызвал бурные обсуждения. Оглядываясь назад, можно понять, что использование этого термина в названии закона было, вероятно, неудачным. Йослайн о Ирас из Тес сказал, что под "контролем" Ли и его коллеги из Фейс подразумевали попытку создать "промышленный порядок", а не бюрократическое сверхвидение промышленности. Алтлаугла, MCI bti reaucrats были осведомлены о том, что армия использовала этот термин в разных значениях, но они категорически отрицают, что их закон имеет военную подоплеку или был каким-либо образом подвержен влиянию со стороны военных. Йосл Трио также утверждает, что, несмотря на то, что в законе были прописаны картели, их целью был "порядок", а не промышленность.
Закон о контроле за важными отраслями промышленности представлял собой относительно короткий законодательный акт, состоящий всего из десяти статей. Согласно его положениям, когда две трети предприятий определенной отрасли соглашались на создание картеля, MCI изучал его содержание и, в случае одобрения, давал разрешение (iiiiika) на создание картеля. Правительство также может изменить условия или аннулировать соглашение. И оно могло принудить неучастников соглашения об автомобильном телефоне соблюдать его условия, если они не делали этого добровольно. В результате принятой при поддержке MCI поправки к закону (внесенной в парламент в сентябре 1932 года и принятой в 1933 году) министерство получило полномочия утверждать инвестиции, расширяющие мощности членов картеля, и одобрять решения членов о сокращении производства. Само собой разумеется, что все члены отрасли были обязаны часто представлять правительству отчеты о своих инвестиционных планах и деятельности. Именно в этом законе мы находим истоки правительственных полномочий по лицензированию и утверждению, а также практики "административного руководства", которые вместе стали основой послевоенной промышленной политики. Чтобы успокоить скептиков в парламенте, в законе было прописано пятилетнее ограничение; 15 августа 1936 года его действие было продлено еще на пять лет, но до истечения второго срока он был заменен Национальным законом о всеобщей мобилизации.
В результате принятия закона были организованы автомобильные линии примерно в 26 "важных отраслях", включая производство ниток, вискозы, бумаги, цемента, пшеничной муки, железа и стали, а также угля. В отраслях, страдающих от нехватки мощностей, таких как хлопкопрядильная, судостроительная и электротехническая, закон помог ограничить конкуренцию и восстановить рентабельность. Однако Йослиино считает, что на самом деле закон сработал не так, как он предполагал. Отчасти это произошло потому, что всего через месяц после его вступления в силу армия захватила всю Маньчжурию, и вся экономика перешла на военные рельсы. Однако даже без этого непредвиденного развития событий картели, похоже, выступали не столько за "порядок", сколько за укрепление и расширение сферы деятельности дзайбацу (ключевых проблем экономики, как выражаются японцы, или структурирования экономики в конгломераты). Например, в трех отраслях - нефтеперерабатывающей, нефтяной и цементной - MCI продвигала интересы нефтепереработчиков над интересами таксопарков, бумажных трестов - над газетчиками, цементной промышленности - над лесопромышленниками.
Дзайбацу дали понять в Контрольном комитете TIRB, что они не столько заинтересованы в картелях по образцу промышленных союзов для средних и малых предприятий, сколько в ослаблении конкуренции путем слияний и сокращения числа конкурентов. После принятия закона последовало множество слияний: в мае 1933 года три компании объединились в Öji Paper, в декабре в результате трехстороннего слияния появился банк Sanwa, в январе 1934 года Yawata и пять частных
