компаний объединились в Japan Steel, в июне появилась Mitsubishi Heavy Industries, а в следующем году была создана Sumitomo Metals. Каждый из этих случаев способствовал концентрации экономической власти, которая была близка к монополиям, а не картелям. Дзайбацу считали, что картели не способствуют переменам и со временем окажутся неэффективными. Они предпочли бы, чтобы для каждой отрасли (например, Закон о нефтяной промышленности от 1934 года и Закон о производстве автомобилей от 1936 года) был принят отдельный закон о промышленном развитии, который защищал бы их от международных конкурентов. Как оказалось, по мере развития тридцатых годов такой закон стал более важным, чем первоначальный закон о контроле, но по причинам, которых дзайбацу не предвидели; они были нужны милитаристам, и, хотя им не нравилось работать с дзайбацу, у них не было другого выбора.
Во время обсуждения и принятия закона о контроле Ёсино выступал за самоконтроль в промышленности и за сотрудничество правительства с частными контрольными соглашениями. Однако в 1931 году самоконтроль получил дурную славу, особенно в том, что касалось дзайбацу, что привело к мощным требованиям его противоположности, а именно государственного контроля (кокн т'дзэй). Причиной стал скандал с "покупкой доллара". 21 сентября 1931 года Англия объявила о выходе из золотого стандарта из-за депрессии. Это должно было означать провал политики Иноуэ: Япония не могла поддерживать золотой стандарт, если ее главный торговый конкурент также не придерживался его. Однако японское золотое эмбарго было восстановлено лишь три месяца спустя, а в это время банки дзайбацу устроили оргию скупки долларов, используя иены, которые, как они знали, скоро будут обесценены. Считается, что только Mitsui заработал 50 миллионов долларов на международных валютных операциях. Спекуляции закончились в декабре с возвращением к власти СэйиФикай (последней политической партии до 1945 года) и отказом Такахаслая от политики Иноуэ.
Влияние покупки доллара дзайбацу на общественное мнение Японии во время разгара депрессии было возмутительным. Многие группы пришли к выводу, что дзайбацу были настолько неисправимо скупы, что были вполне готовы обесценить куррорство своей собственной страны во имя прибыли. Правые убили Дана Такуму, главного исполнительного директора Mitsui, и его сменил Икеда Сейхин, получивший образование в Гарварде, который в 1938 году стал министром МКИ. После прихода к власти в Mitsui Икеда провел публичную иерки (обращение в патриотизм) от имени своей компании. Одна из важных причин, по которой Икэда предпринял этот шаг, заключалась в том, что военные и некоторые представители экономической бюрократии начали думать не о сотрудничестве с дзайбацу в рамках картелей, а о доминировании над ними - возможно, даже о национализации - посредством использования государственной власти.
21 декабря 1931 года, в рамках "чистки" Сэйикай после прихода к власти Минсэйто, Ёслиино Синдзи был назначен вице-министром. Он занимал этот пост до 7 октября 1936 года. Несмотря на то, что ТИРБ была связана с партией Минсэйто, Сэйюкай сохранила ее, потому что ее идеология была привлекательной, а Хосино, который, как считалось, симпатизировал Сэйюкай, даже если он был нейтральным, теперь возглавлял министерство.
В торгово-промышленных кругах годы с 1931 по 1936 стали известны как эпоха линии Ёсино-Киси. Это означало поощрение правительством тяжелой и клайнической индустриализации и акцент на рационализации производства как основной цели политики MCI. Во время своего вице-министерства Хосино сначала выдвинул Кислая на должность начальника отдела промышленной политики (январь 1932 года, через месяц после вступления Ёсино в должность), затем начальника отдела документов (декабрь 1933 года) и, наконец, начальника бюро по промышленным вопросам (апрель 1935 года). Кислай явно проходил "элитный курс", и ожидалось, что он перейдет в разряд вице-министров вскоре после того, как его наставник откажется от этого. В конце концов Ниси стал вице-министром, но сначала последовала трехлетняя манклаевская интермедия. Хотя в министерстве существовала ориентация, которую можно назвать линией Хосино-14ис1ии, между двумя Ниси существовали и различия. Если хосино всегда будет отождествляться с промышленным "самоконтролем" и "государственным контролем" над промышленностью.
Первый этап современной японской промышленной политики кажется далеким от послевоенного экономического чуда, но на самом деле он имеет к нему непосредственное отношение по нескольким причинам. В 1920-е годы Япония столкнулась с экономическими проблемами, сопоставимыми по масштабам и остроте с проблемами начала 1950-х годов: необходимостью восстановления конкурентоспособности в международной торговле, реорганизации промышленности для достижения эффекта масштаба и использования преимуществ новых технологических достижений, а также повышения производительности труда.
После создания MCI и принятия Закона о контроле важных отраслей промышленности в 1931 году японцы изобрели и опробовали первый из трех характерных для них подходов к промышленной политике, которые остаются в их репертуаре и по сей день. Первый подход заключался в попытке заменить конкуренцию самостоятельным контролем над отраслью со стороны уже созданных в ней предприятий. Институциональная форма этого подхода - лицензированные государством картели - остается предпочтительной формой промышленной политики крупного бизнеса и по сей день. Его главная слабость - тенденция картелизации к доминированию и монополии - стала очевидна уже в 1931 году; эта слабость, в свою очередь, вызвала требования противоположного самоконтроля, а именно государственного контроля, которые доминировали в оставшиеся 1930-е годы.
Другой темой этого раннего периода стал поиск критериев эффективности работы менеджеров и предприятий, отличных от краткосрочной прибыльности. В рамках движения за рационализацию промышленности, которое началось в конце 1920-х годов, но достигло своего полного расцвета только в 1950-х, японцы начали осознанно думать о том, как встроить в предприятия и целые отрасли стимулы, способствующие миру в труде, обеспечению занятости, накоплению капитала, росту производительности и разработке новых продуктов. Хотя первые попытки рационализации были в значительной степени сорваны властью и интересами дзайбацу, забота о рационализации - попытка получить конкурентное преимущество за счет превосходной организации, мира в труде и снижения затрат - является наиболее постоянной и преемственной чертой японской промышленной политики на протяжении всей эпохи Сёва. Самым большим достижением первых дней существования MCI было начало серьезного формирования отношений между правительством и бизнесом, ориентированных на сотрудничество и развитие и принимающих за основу положение всей японской экономики по отношению к конкурентоспособным зарубежным экономикам.
Идеи и институциональные инновации этого раннего периода - не просто некое "наследие", которое должно было передаваться от одного поколения к другому. Поколение, которому предстояло возглавить промышленную политику в 1950-1960-е годы, уже было на сцене в конце 1920-х - начале 1930-х годов. Одна из самых поразительных сторон истории японской промышленной политики заключается в том, что руководителями послевоенного экономического "чуда" были те же люди, которые начали промышленную политику в конце 1920-х годов и управляли ею в 1930-1940-е годы. В отличие от
