и использовать свои
сбережения, чтобы попробовать свои силы в каком-нибудь деле, привлекала.
Он выбросил из головы все представления о гражданской жизни. «Я
буду думать о Сироне и Артио каждую ночь перед сном, — сказал он себе, —
но в остальное время все будет, как всегда». Мои люди придут первыми до
того дня, когда мы вернемся маршем по мосту, когда племена будут
побеждены, Арминий мертв, а орел моего легиона возвращен.
Тулл посмотрел на орла Пятого, которого нес аквилифер. Этот
знаменосец, которого легко узнать по головному убору из львиной шкуры и
чешуйчатым доспехам, выполнял священную и важную обязанность – нести
и защищать орла. В такой день он должен был идти впереди легиона в рядах
Первой когорты. Поскольку Пятый легион был выбран сегодня в качестве
авангарда, аквилифер поведет всю армию на войну. Даже Тулл, у которого
были проблемы с интеграцией в Пятый из-за того, что случилось с его
старым легионом, почувствовал, как в нем зашевелилась гордость, когда он
74
увидел там орла, гордого и властного. «Он готов к чести вести нас», —
подумал он. «Он готово к бою. Как я и мои солдаты. Как и каждый
присутствующий мужчина».
Со стен форта завыли трубы, и Тулл тяжело вздохнул. Ожидание
закончилось. Германик отдал приказ армии выступать. Сигнал подхватили
трубачи Пятого и, в свою очередь, музыканты других легионов.
Вспомогательные когорты иногда имели свои собственные традиционные
инструменты, и разведчики, которые выходили первыми – смесь
застрельщиков, кавалерии и легкой пехоты – ничем не отличались.
Страшный грохот поднялся в их рядах – барабаны, рожки и фальшивое пение
– когда они шли и скакали к поселению и его мосту.
— Это звучит так, словно они одновременно убивают тысячу кошек, —
заметил Бассий, ехавший рядом с Туллом. Худощавый мужчина позднего
среднего возраста с короткими седыми волосами, у него был огромный
шрам, из-за которого его рот перекосился. Жесткий, бесстрашный и
превосходный лидер, он пользовался уважением у всех, и не в последнюю
очередь Тулла. — Может быть, даже две тысячи кошек, — размышлял
примипил.
— Я бы сказал, что более высокая цифра, командир, — заметил Тулл, поморщившись.
— Однако они хорошие бойцы, и среди них нет фигур, подобных
Арминию. — Бассий подал сигнал, и Первая когорта двинулась вперед, следуя за разведчиками. Он подтолкнул коня и занял позицию рядом с
первыми рядами.
Тулл ехал слева от Бассия; он мог бы присоединиться к своей
центурии, когда они закончат разговор. — Помогает то, что их женщины и
семьи живут на этой стороне реки, командир, — цинично сказал он.
Вспомогательные войска, служившие в этом районе, как правило, прибывали
из Галлии и Германии, и большинство из них поселились недалеко от
римских фортов вдоль Ренуса.
— Да, это имеет значение. Немногие станут предателями, если их
любимые спят в римском форте – так сказать, в логове со львами, — сказал
Бассий. — Но некоторые ауксиларии с семьями, живущими в других местах, остались верны после засады Арминия. Большинство хавков, фризов, даже
некоторые херуски. Что ты о них думаешь?
— После Тевтобургского леса мне потребовались годы, чтобы доверять
ауксилариям, командир. В конце концов меня покорил Флав, брат Арминия.
— Флав – хороший человек. Верен империи, как и его воины.
Насколько я знаю, ты был с ним во время рейда, в результате которого был
освобожден Сегест и взята в плен Туснельда.
75
— Да, командир. У нас было время поговорить. Флав рассказал мне, как он относится к Арминию. Между ними никогда не было любви – они как
кошка с собакой.
— Семьи всегда такие – борются, спорят или ссорятся, — сказал
Бассий, качая головой. — Узы, которые скрепляют нас, солдат, более
надежны. Выкованные потом, кровью и жертвами, они крепче стали. Так
было и так будет всегда, а?
— Да, командир, — ответил Тулл, глядя на своих людей с гордостью и
немалой любовью.
— Однажды солдат, всегда солдат. Что касается меня, я намерен
умереть в своих доспехах.
— Вы никогда не уйдете в отставку, командир?
— Зачем мне это? Я люблю своих людей и свой легион. У меня нет ни
жены, ни детей, а те братья и сестры, которые
