был вытрясти, лишь бы выяснить, что мне известно про «Шуйди тушугуань».
В палате ничего из ряда вон выходящего не произошло. Судя по всему, Сю проник в больницу, взломав замок на входной двери со стороны автомобильной парковки. Но стоит ли удивляться? Этому человеку на разблокировку замка требовалась, вероятно, пара секунд, не больше.
Когда Мимори продемонстрировал связку ключей, оставленную Сю, все на мгновение лишились дара речи.
— Неужели напавший на Юмэдзи грабитель… это Сю?
Они побелели как мел и обменялись взглядами. Им, как и Мимори, не верилось в подобное.
Хотя по здравом размышлении следовало признать, что Мимори и прочие члены семейства Нада почти ничего о Сю не знали. Не знали, когда и где он появился на свет, кто его родители и, наконец, почему его взял на попечение председатель МАТАК Роб Бейли.
Мимори впервые повстречался с Сю, когда учился в старшей школе. Насколько он мог судить, Сю в ту пору исполнилось лет двадцать. Он был студентом Калифорнийского университета и, поскольку Роб щедро делился с ним своими знаниями и опытом, уже начинал выстраивать карьеру независимого охотника за старинными книгами.
Однако Роб поставил себе целью создание специальной группы содействия полиции, призванной противостоять наводнившим мир группировкам воров и контрабандистов, и потому не ограничился теоретическими наставлениями: его подопечному пришлось оттачивать еще и боевые навыки.
Вполне естественно, что, после того как объявились «Смеющиеся коты», развернувшие подпольную деятельность мирового масштаба, и Ассоциация начала сотрудничать с Интерполом, Сю, совершенно незаменимого в оперативной работе МАТАК, стали перебрасывать из одной точки земного шара в другую.
Вспомнилась вчерашняя ужасающая жестокость Сю. Он действительно готов был убивать. Если бы не подоспел Тикира, он бы, наверное, свернул Мимори шею.
«Шуйди тушугуань».
Где же, в конце концов, прячется эта книга, которая так нужна Сю и «Смеющимся котам»?
Повинуясь внезапному порыву, Мимори вынул лежавшую в кармане пиджака связку ключей. Личные ключи Юмэдзи. С колечка их свисало больше десятка, и каждый был важен и ценен, каждый имел отношение к Библиотеке.
На одном из них взгляд Мимори задержался.
— Неужели «Шуйди тушугуань» все-таки хранится среди вещей Госики Юмэдзи?..
И тут ощутил: атмосфера переменилась. Поднял голову — и похолодел.
Рядом с ним на скамеечке сидела Муцуми Мадока. И когда только успела пожаловать?
— Подожди, — удержала она собравшегося было подняться Мимори. — Не стоит так спешить. Поговорим?
— Нам не о чем разговаривать.
— Я тут подумала, может быть, ты проведешь меня в Подводную библиотеку?
Такого поворота Мимори не ожидал, поэтому растерялся. Мадока поняла это по его лицу и, пользуясь моментом, продолжила:
— Ты же не думаешь, будто в наши дни можно что-то от кого-либо утаить? Подводная библиотека… ее официальное название — Наиважнейшее сверхсекретное столичное книгохранилище, верно? Я понимаю, о свободном посещении речь не идет, но все-таки это настоящая библиотека. В послевоенное время о ее существовании старались не упоминать, а сейчас вы иногда пускаете к себе читателей, хотя и требуете с них рекомендации. Правда, на распространение любой информации о Библиотеке — о ее местоположении и прочем — по-прежнему налагаете вето, поэтому все, что с ней связано, окутано тайной.
— …
— Но в последнее время люди выдвигают очень любопытные гипотезы. Рассказывают, будто на территории Токио имеется множество подземелий, и особенно много загадок связано с подземным бункером, который, по слухам, находится прямо под Токийским вокзалом. Может быть, там и прячется таинственная Библиотека?
Мимори знал, что история о потайной библиотеке гуляет по Сети, как своего рода городская легенда, чуть ли не с самого зарождения интернет-сообщества. Но народ относился к ней так же, как к рассказам о недрах горы Хиэй или о заброшенных шахтах острова Гункандзима, то есть не серьезнее, чем к Несси и йети.
— Я заинтригована. Библиотека, скрытая от людских глаз под Токийским вокзалом. Ну что, проведешь?
— Доступ в Библиотеку предоставляется по рекомендациям. Вы должны назвать человека, который поручится за вас.
— Кто дал тебе право решать?
Вопрос был задан таким резким тоном, что Мимори на секунду опешил.
— Любая библиотека — это собрание человеческой мудрости, открытое абсолютно для всех, разве не так? Почему же хранители фонда Подводной библиотеки решают, кто из людей достоин попасть внутрь, а кто — нет? По-твоему, доступ к знаниям — это особая привилегия, которой обладают лишь немногие избранные?
И вновь он не нашелся что ответить. Удар пришелся по больному месту.
Ограничение посещаемости — необходимая мера, вызванная не только тем, что в Библиотеке работали с редкими старинными изданиями, настоящими раритетами, но и заботой о ее уникальном помещении. И все же, возможно, Библиотека, в которой хранятся книги, воплотившие в себе поступательное движение человечества вперед, с самого начала должна была держать свои двери открытыми? Этот вопрос уже несколько лет не давал Мимори покоя.
Деньги, земля, знания… Не в том ли заключается «мудрость», чтобы распахнуть двери перед людьми, которые этими благами не обладают?
— А впрочем, ладно, — поглядев на примолкшего Мимори, Мадока улыбнулась. — Даже если завтра прикажут в срочном порядке все исправить, ничего путного все равно не выйдет. Особенно в случае с вашей Библиотекой. Поэтому не буду слишком сильно тебя изводить. Кстати, у тебя ведь тоже, наверное, есть ко мне вопросы?
— У меня?
— Ну, скажем, по поводу вчерашней встречи с Мэйлинь.
Мимори сразу осекся. Она права.
— Эта девушка знает вас под каким-то другим именем?
— Да. Я для нее Конохара Мэгуми, независимая японская журналистка из Нью-Йорка. Мы познакомились, когда я брала интервью у ее дедушки.
— Ее дедушка…
— Так ведь Мэйлинь вчера сама его назвала. Это писатель Ван Гоюнь.
Надо полагать, журналист-фрилансер — одно из многочисленных амплуа Мадоки. Никто не скажет, чем она руководствовалась, беседуя с Ваном, — заказом редакции или личными мотивами.
— Ты, вероятно, знаком с творческой биографией Ван Гоюня? Писать он начал в послевоенные годы, сделал имя в китайских литературных кругах. Но после инцидента на площади Тяньаньмэнь уехал в Америку и больше на родину не возвращался. Создавал в основном крупные, монументальные произведения, но три года назад представил сборник короткой прозы Underwater Library и взял премию Экерсона.
Видимо, Мадока не просто так называла себя журналисткой: историю Вана она излагала складно.
— Все это — общеизвестные факты, найти их несложно, достаточно потратить на поиски несколько секунд. Однако… в прошлом писателя немало белых пятен.
— …
— И приходятся они на годы «культурной революции».
«Великая пролетарская культурная революция». Период страшных потрясений, который начался в шестидесятых годах с жестокого передела власти внутри партии и продлился целых десять лет. Тогда были низвергнуты многие традиционные ценности, научная и художественная интеллигенция страны подверглась почти полному уничтожению. Все, кто занимался писательским ремеслом, в той или иной степени испытывали в те годы давление, сталкивались с репрессиями, многие погибли насильственной смертью.
— Действительно, писатель о тех временах никогда открыто на публике не высказывался.
— Совершенно верно. Настоящая известность пришла к нему позже, когда он опубликовал роман, описывающий ужасы «культурной революции», — яркое произведение «литературы шрамов». Сам он происходил из семьи бедных крестьян. К тому же, к счастью, поддерживал «революцию».
— …
— Но Ван с самого детства увлекался литературой, все помыслы связывал с писательской стезей. И были у него два друга-приятеля одних с ним лет.
— Друга-приятеля?..
— Одного друга звали Тан Мингтай. Другого — Ли Чуньхай. Судя по всему, все в этой троице любили прозу, поэзию, драму, все сочиняли, оттачивая мастерство в постоянном товарищеском соперничестве. И были настолько дружны, что какое-то время даже называли себя «славными братьями по оружию». Но… род Тана издавна владел землями, а род Ли нажил солидное состояние на морской торговле. Более того, наследники обоих семейств какое-то время обучались за границей, в Штатах. Что могло ждать их в столь непростую эпоху? Несложно представить, что с этими
