Все, что я знаю о любви. Как пережить самые важные годы и не чокнуться - Долли Олдертон

В ту ночь, после долгого ужина в пабе, мы сидели с друзьями на палубе под неровной луной – такой же жирной и светящейся, как пресноводная жемчужина – и пили кремант (похоже на просекко, на вкус лучше и стоит на 4 фунта дороже).

– Последние пятнадцать минут моей молодости, – вздохнула я.

– Ты должна ПРЕКРАТИТЬ париться по этому поводу сейчас же, – сказала София. – Это вовсе не проблема.

– Ты на пороге нового десятилетия! Разве это не здорово? – добавила Лаурен.

– Полагаю, – ответила я нерешительно.

– ОК, подумай об этом в другом ключе, – сказала она, выдыхая облако дыма из вейпа (фруктово-кокосовый вкус под названием Luquillo Breeze). – Ты всегда хотела стать взрослой. Мы все хотели этого, будучи подростками, – мы стремились иметь массу опыта, друзей и собственные квартиры. Итак, посмотри! У тебя получилось! Ты наконец достигла того, чего всегда хотел подросток, которым ты была. Ты находишься в золотом моменте.

Мы с Лаурен часто вспоминаем тот загадочный факт, как мы, в возрасте семнадцати лет, купили билеты на «The Grumpy Old Women Roadshow» – живой спин-офф популярной передачи, в которой женщины-комедианты делятся своей жизненной мудростью. Мы были самыми молодыми в студии среди двадцатипятилетней аудитории. Дженни Эклер шутила про те вещи, которые мы не понимали: множественные оргазмы, ипотеку, промежность и пременопаузу. Ох, как мы смеялись! Вам надо было нас видеть: две толстощекие девственницы из пригорода, которые фальшиво и истерично смеются, лишь бы стать частью этого сообщества. Бесстрашных, смешных, плюющих на все, взрослых, восхитительных женщин.

Это все, чего мне всегда хотелось. Хорошее чувство юмора и классные друзья. Свободы и скромности. Уверенности. Храбрости. Непринужденное самоощущение. Тогда почему сейчас, когда наконец-то достигла этого, я переживаю? Где-то в начале моей взрослой жизни патриархальные снайперы сломали самую священную и надежную часть моей системы без моего же ведома и пытались переустановить ее. Словно они пытались заставить меня верить в то, что моя жизнь будет иметь смысл, а я буду сильной до тех пор, пока мне не исполнится тридцать.

Но сейчас я чувствую себя сильной как никогда раньше. И более умиротворенной. Сейчас я живу более правильно, чем когда-либо. Возможно, я не стала тем портретом женственности, который рисовала у себя в голове будучи подростком (утонченная и стройная; которая носит черные платья и пьет мартини и встречается с мужчинами на презентациях книг и выставках). Возможно, у меня нет тех вещей, которые, я думала, у меня непременно будут в тридцать. Или тех вещей, которые должны быть в этом возрасте, по мнению других людей. Но я довольна: я благодарна за то, что каждое утро я просыпаюсь, и у меня есть еще один день на земле и еще один шанс творить добро, чувствовать себя хорошо и делать других людей счастливыми.

Звон колоколов местной церкви напомнил о том, что уже полночь.

– Тсс. Ты слышишь это? – спросила Лаурен. Я слушала, как волны бьются о берег пляжа под нами.

– Что это?

– Мне кажется, это старуха с косой на доске для серфинга, – ответила она.

– Она явилась за тобой, чтобы забрать через устье реки в загробный мир.

На следующее утро мы проснулись, а небо было безоблачно голубым. После того как мы позавтракали праздничным тортом цвета фуксии, в окружении шариков с Родом Стюартом, мы спустились на пляж в халатах и с истеричным смехом бросились в холодное море.

Я поплыла далеко в соленой, чистой воде, окруженная прекрасной стаей русалок, и почувствовала, как последние десять лет раскручиваются как узел внутри меня. Я достигла внушительного, совершенно нового возраста, и, в конце концов, не так уж и плохо это было. Я находилась сейчас в том месте, где я дала то же обещание безграничной жизни, которая еще только впереди, как это было в семнадцать лет, и, возможно, так будет всегда. Место, где все меня удивляет, где я жажду опыта и мне так не хватает мудрости. Место, где я совершаю ошибки наравне с правильными решениями и продолжаю учиться. То место, где я разрешу себе – и встречу поощрение – влюбиться снова.

Я расстаюсь с последними десятью годами своей жизни, как со старым другом, которого я переросла, но буду помнить всегда. Неугомонные и беспокойные. Свободные, грубые и бунтарские. Моя блуждающая десятка; мои бурные двадцать лет.