бы он на демонстрацию, где сжигали бы чучело Рушди, он ответил: "Я бы надеялся, что оно будет настоящим". 8
Во всем культурном и политическом мире люди обсуждали этот вновь возникший вопрос о богохульстве. Как среди левых, так и среди правых политиков были те, кто считал, что романист преступил правила вежливости. Среди правых тори лорд Дакр (Хью Тревор-Ропер) сказал одной газете: "Я не пролью ни слезинки, если некоторые британские мусульмане, осуждая его манеры, подкараулят его на темной улице и попытаются их улучшить". 9 Министр иностранных дел сэр Джеффри Хоу подчеркнул по телевидению, что сам он не испытывает любви к "Сатанинским стихам" и что в них грубо говорится о Британии. Другие раскопали более ранние критические высказывания Рушди о Британии и пришли к выводу, что цыплята возвращаются домой. Принц Уэльский якобы сказал в приватной беседе, что Рушди заслужил все, что получил. 10 Лидеры конфессий, тем временем, соревновались в стремлении успокоить Исламскую Республику. Архиепископ Кентерберийский Роберт Ранси заявил, что "понимает чувства мусульман". 11 Главный раввин Иммануил Якобовиц сказал, что "и господин Рушди, и аятолла злоупотребляют свободой слова". 12 Аналогичные заявления прозвучали от руководства католической церкви и других конфессий.
Левый политик Джон ле Карре заявил, что "ни в жизни, ни в природе нет закона, который бы гласил, что великие религии можно безнаказанно оскорблять". 13 А депутат-лейборист Берни Грант - один из первых чернокожих членов британской Палаты общин - заявил на собрании коллег-депутатов, что белые люди пытаются навязать миру свои ценности и что, хотя он не согласен с аятоллами, мусульмане в Иране должны иметь право жить своей собственной жизнью. Кроме того, "сжигание книг", по его словам, "не является большой проблемой для чернокожих". 14
Тем не менее небольшая, но решительная группа людей осознала значение фетвы и поддержала писателя, которого аятолла Хомейни назвал "богохульным ублюдком". 15 Писатель Фэй Уэлдон сидел напротив Кэта Стивенса, когда тот делал свои комментарии, и с удивлением отметил, что главный суперинтендант полиции, который также находился в студии, не просто подошел и арестовал певца за подстрекательство к убийству. В последующем памфлете Уэлдон утверждал, что Британия расплачивается за то, что слишком мало людей удосужились прочитать Коран, а вместо этого с удовольствием бормочут "банальности о "великих мировых религиях"".16 Эта статья, в свою очередь, была воспринята некоторыми британскими мусульманами как язык ненависти, и даже довольно умеренный мусульманский писатель того периода Зияуддин Сардар написал, что "казалось, Уэлдон может сфабриковать все, что пожелает, и выдать предвзятую диатрибу просто потому, что мусульмане - честная игра". 17 В действительности, "честной игрой" были только люди, связанные с Рушди. В 1991 году итальянский переводчик Рушди был зарезан и избит в своей квартире в Милане. В 1993 году норвежский издатель "Сатанинских стихов" Уильям Нюгаард был трижды застрелен возле своего дома в Осло. В Великобритании два книжных магазина были взорваны из-за того, что в них продавалась эта книга. В других магазинах, в том числе в лондонском универмаге, где находился книжный магазин Penguin, были заложены бомбы. А в 1989 году молодой человек по имени Мустафа Махмуд Мазех взорвал себя и разрушил несколько этажей лондонского отеля, закладывая бомбу, предназначенную для Рушди.
Как в Америке, так и в Европе нашлись люди, которые поняли, что речь идет о свободе слова. Например, в том году президент писательской группы PEN Сьюзен Сонтаг организовала мероприятие на сайте , на котором известные авторы читали из романа Рушди: "Здесь требуется немного гражданской стойкости", как она выразилась. 18 Но хотя гражданская и государственная стойкость присутствовала, более широкого понимания происходящего почти не было. Бродсайды, подобные статье Уэлдона, были весьма необычны в тот период, когда они понимали, что Рушди не просто не повезло разворошить осиное гнездо, которое оказалось населенным. Он разворошил осиное гнездо, которое было недавно ввезено в страну и которое разрасталось. Когда в 1938 году Хилер Беллок опубликовал книгу "Великие ереси", он посвятил одну из глав "великой и непреходящей ереси Магомета" - отрывок, по сравнению с которым "Сатанинские стихи" выглядят скромно. Но Беллоку не пришлось скрываться или жить под охраной полиции в течение десяти лет, потому что в 1930-х годах в Британии было ничтожно мало мусульман. На момент дела Рушди в Соединенном Королевстве насчитывалось чуть менее миллиона мусульман, и за два десятилетия после этого дела их число утроится. Британия проходила ускоренный курс обучения правилам ислама, как и все остальные в ближайшие годы.
Благодаря мерам защиты, принятым в отношении Рушди британским правительством, он пережил дело о "Сатанинских стихах". Но, как сказал много позже писатель Кенан Малик, общество в целом - и издательская индустрия в частности - усвоило фетву. 19 То, что было опубликовано до 1989 года, не могло быть опубликовано снова. Вето убийцы взяло верх, и вскоре не подлежащими публикации стали не только романы, критикующие ислам, но и даже откровенно некритичные романы. В 2008 году соображения безопасности убедили тех же британских издателей, которые опубликовали роман Рушди, отказаться от публикации романа об основателе ислама под названием "Драгоценность Медины". Небольшое независимое лондонское издательство, которое взяло роман, чтобы заявить о своем несогласии с цензурой, впоследствии было взорвано тремя британскими мусульманами.
Помимо того, что "дело Рушди" заставило общество принять угрозу насилия, оно имело еще один важный эффект в Великобритании. Оно заложило идею "политики сообщества" по конфессиональному признаку, потому что, как только тысячи разгневанных мусульман появились на британских улицах, возник вопрос о том, кто говорит от имени этих людей. В Британии дело Рушди привело к созданию первой организованной мусульманской "представительной" организации. Комитет действий по исламским делам Великобритании (UKACIA) был создан как прямая попытка скоординировать гнев по поводу "Сатанинских стихов" и предотвратить его повторение. В последующие годы это привело к созданию Мусульманского совета Великобритании (Muslim Council of Britain, MCB), крупнейшей зонтичной группы, претендующей на то, чтобы представлять британских мусульман. Эта организация была не только политической, но и сектантской. Хотя финансовую поддержку группе оказывала Саудовская Аравия, в то время соперничавшая с Ираном за звание доминирующей мусульманской державы, в ней доминировали выходцы из пакистанской исламистской группы "Джамаат-и-Ислами". Создание такой организации, очевидно, было выгодно тем, кто почти в одночасье был выдвинут из безвестности на посты "представителей общины" (всегда мужчин). Это также было выгодно их собственной жесткой ветви ислама, с каждым явным или фактическим обострением кризиса укрепляя их руку и оттесняя на второй план более либеральные и независимые элементы внутри общины. 20
В краткосрочной перспективе создание таких групп
