или атаковать статус-кво, пробуждать и организовывать общественные настроения; изобилие и ярость памфлетистов; тайную деятельность политических клубов; амбиции Дуэ д'Орлеана, стремящегося заменить своего кузена на троне Франции.
Соедините все эти факторы в правление мягкого и благожелательного, слабого и колеблющегося короля, озадаченного лабиринтом конфликтов вокруг него и противоречивыми мотивами внутри него; пусть они действуют на народ, более остро осознающий свои обиды, более страстный, возбудимый и изобретательный, чем почти любой другой народ, известный истории; и все, что нужно, чтобы объединить и разжечь эти силы в разрушительный взрыв, - это какое-то событие, затрагивающее толпы и проникающее глубже, чем мысли, в самые сильные инстинкты людей. Возможно, именно в этом заключалась функция засухи и голода 1788 года, а также жестокой зимы 1788-89 годов. "Только голод вызовет эту великую революцию", - предсказывал маркиз де Жирарден в 1781 году.69 Голод пришел в деревню, в города, в Париж; он был достаточно острым в массах, чтобы преодолеть традиции, почтение и страх и стать инструментом для целей и мозгов сытых людей. Дамбы закона, обычая и благочестия прорвались, и началась Революция.
ГЛАВА XXXVIII. Политическая катастрофа 1783-89 гг.
I. БРИЛЛИАНТОВОЕ ОЖЕРЕЛЬЕ: 1785 ГОД
В июне 1783 года Аксель фон Ферзен, доблестно сражаясь за Америку и отличившись при Йорктауне, вернулся во Францию и нашел Марию-Антуанетту такой же очаровательной, как и три года назад, когда он покинул ее. Даже в 1787 году, когда ей было тридцать два года, Артур Янг считал ее "самой красивой женщиной", которую он видел при дворе в тот день.1 Она с готовностью поддержала просьбу Густава III о том, чтобы Людовик XVI назначил красавца Ферсена полковником Королевского шведского полка во французской армии, что позволило бы ему проводить много времени в Версале. Аксель признался своей сестре Софи, что любит королеву, и верил, что его любовь вернулась. Конечно, она испытывала к нему горячую привязанность, и восемь лет спустя, после его смелой попытки вывезти ее и короля из Франции, они обменивались нежными письмами; но ее приглашение Софи приехать и жить рядом с ним говорит о решимости держать свои чувства к нему в рамках.2 Почти никто при дворе, кроме ее мужа, не верил в ее невиновность. Популярная в народе песня не допускала сомнений в ее виновности:
Вы знаете
Un cocu, un bâtard, une catin?
Вояж короля и королевы,
Et Monsieur le Dauphin.3
Вы бы знали.
Рогоносец, бастард, шлюха?
Увидеть короля, королеву,
И месье Дофин.
Луи-Филипп де Сегюр подвел итог: "Она потеряла свою репутацию, но сохранила добродетель".4
25 марта 1785 года Мария-Антуанетта родила второго сына, которого назвали Луи-Шарль. Король был так доволен, что подарил ей дворец Сен-Клу, который он купил у герцога д'Орлеана за шесть миллионов ливров. Двор осудил экстравагантность его признательности, а Париж прозвал королеву "мадам Дефицит".5 Она использовала свою власть над мужем, чтобы влиять на назначение министров, послов и других высокопоставленных лиц. Она пыталась, но безуспешно, изменить его неприятие союза с Австрией, и ее усилия усилили ее непопулярность.
Только на фоне этой враждебности общества к "L'Autrichienne" можно понять, какое доверие вызвала история с бриллиантовым ожерельем. Это колье само по себе было невероятным: цепочка из 647 бриллиантов якобы весом 2 800 каратов.6* Два придворных ювелира, Шарль Бомер и Поль Бассенж, скупили бриллианты по всему миру, чтобы сделать колье для мадам дю Барри, будучи уверенными, что Людовик XV купит его для нее. Но Людовик XV умер, и кто теперь купит столь дорогое украшение? Ювелиры предложили его Марии-Антуанетте за 1 600 000 ливров; она отвергла его как слишком дорогое.7 На первый план вышел кардинал принц Луи-Рене-Эдуард де Роан.
Он был выходцем из одной из старейших и богатейших семей Франции; по слухам, его доход составлял 1 200 000 ливров в год. Рукоположенный в священники в 1760 году, он был назначен коадъютором своего дяди, архиепископа Страсбурга; в этом качестве он официально приветствовал Марию-Антуанетту, когда она впервые въехала во Францию (1770). Посчитав Страсбург слишком узким полем для своих амбиций, Роан жил в основном в Париже, где присоединился к фракции, враждебной Австрии и королеве. В 1771 году Людовик XV отправил его в Вену в качестве специального посланника, чтобы выяснить маневры Австрии при разделе Польши. Мария Терезия была оскорблена пышными праздниками, которые он давал, и распространением скандальных сплетен о новой дофине. Людовик XVI отозвал его в Париж, но влиятельные родственники убедили короля сделать его великим альмонером - главным раздатчиком королевской милостыни (1777). Через год симпатичного священника возвели в кардиналы, а в 1779 году он стал архиепископом Страсбурга. Там он встретил Калиостро и был очарован, поверив магическим утверждениям самозванца. Поднявшись так высоко и так быстро, Роан, казалось, мог бы претендовать на пост главного министра Людовика XVI, если бы только смог искупить свою многолетнюю оппозицию королеве.
Среди его развлечений в Париже была привлекательная и изобретательная мадам де Ла Мотт-Валуа. Жанна де Сен-Реми де Валуа претендовала на происхождение от Генриха II Французского через любовницу. Ее семья лишилась имущества, и Жанна вынуждена была просить милостыню на улицах. В 1775 году правительство подтвердило ее королевское происхождение и назначило ей пенсию в восемьсот франков. В 1780 году она вышла замуж за Антуана де Ла Мотта, армейского офицера, склонного к интригам. Он обманул ее относительно своих доходов; их брак, по ее словам, был союзом засухи и голода.8 Он присвоил себе графский титул, в результате чего Жанна стала графиней де Ла Мотт. В этом качестве она порхала по Парижу и Версалю, покоряя окружающих тем, что она называла "воздухом здоровья и молодости (который мужчины называют сиянием), а также необычайно живой личностью".9 Став любовницей кардинала (1784),10 она претендовала на высокую близость при дворе и предлагала королеве одобрить его цели. Она наняла Рето де Виллетта для имитации почерка Ее Величества и принесла кардиналу ласковые письма якобы от Марии-Антуанетты; наконец, она пообещала устроить интервью. Она обучила проститутку, "баронессу" д'Олива, выдавать себя за королеву. В "Роще Венеры" в Версале, в темноте ночи, кардинал ненадолго встретил эту женщину, принял ее за Антуанетту, поцеловал ей ногу и получил от нее розу в знак примирения (август 1784 года); так рассказывает "графиня".11
Теперь госпожа де Ла Мотт решилась на более смелый план, который, в случае успеха, положил бы конец ее бедности. Она подделала письмо от королевы, разрешающее Роану купить ожерелье на ее имя. Кардинал вручил это письмо Бомеру, который передал ему драгоценные камни (24 января 1785 года) под письменное
