(f) наши положения об отношениях между родителями и детьми также применимы ко многим другим формам межличностного взаимодействия, таким как дружба и романтическое партнерство.
От мелкого к глубокому резервированию
На примере этих четырех примеров мы можем понять, что проблема целей гораздо глубже, чем принято считать.
Неглубокое резервирование
Традиционная и относительно поверхностная версия проблемы цели - назовем ее поверхностной избыточностью - заключается в том, что профессиональный труд человека может стать ненужным из-за прогресса в автоматизации, что при правильной экономической политике приведет к наступлению эры изобилия. Это будет состояние всеобщего процветания и материального изобилия. Поскольку в этом случае исчезнет как необходимость, так и возможность заниматься оплачиваемым трудом, это приведет к иссяканию одного источника цели, а именно цели, которую многие люди находят в своей работе.
Решение проблемы мелкой безработицы - развитие культуры досуга. Культура досуга будет воспитывать и обучать людей, чтобы они могли процветать в условиях безработицы. Она поощряет полезные интересы и хобби, способствует развитию духовности и ценит искусство, литературу, спорт, природу, игры, еду, разговоры и другие сферы, которые могут служить площадками для души, позволяющими нам проявлять творчество, узнавать друг о друге, о себе и об окружающей среде, получая при этом удовольствие и развивая свои достоинства и потенциал. Культура досуга будет основывать самооценку и престиж на факторах, отличных от экономического вклада, а люди будут строить свою социальную идентичность на ролях, отличных от роли кормильца (хотя могут быть и игровые среды, позволяющие тем, кто раньше преуспевал в финансовых показателях, проявить и получить признание за свою изобретательность).
Мы рассмотрели несколько примеров более или менее вдохновляющих культур досуга - таких, которые преобладают среди детей, студентов, аристократов, богемы, монахов и пенсионеров. Каждое из этих сравнений многократно запутано. В эпоху изобилия набор возможных культур досуга выйдет за рамки исторических примеров, отчасти из-за беспрецедентного изобилия, которое последует за переходом к ИИ (и продлится до тех пор, пока рост населения не уменьшит прирост на душу населения - или бесконечно долго, если рост населения будет контролироваться) и которое может универсализировать экономические привилегии; а отчасти из-за технологических и других изобретений, которые позволят получить множество новых видов удовольствия (наряду с освобождением от многих страданий, которые раньше мешали процветанию даже самых привилегированных элит).
Глубокое резервирование
Более фундаментальная версия проблемы цели, которая сейчас становится очевидной, - назовем ее глубокой избыточностью - заключается в том, что большая часть досуга также рискует потерять свою цель. Четыре примера показали, что многие из наших обычных причин заниматься нерабочей деятельностью исчезают в период технологической зрелости. И эти наблюдения можно обобщить. На сайте может даже показаться, что нам нет смысла заниматься чем-либо - не работать подолгу за деньги, конечно; но также нет смысла тратить силы на воспитание детей, ходить по магазинам, учиться, посещать спортзал или заниматься на фортепиано... и так далее.
Мы можем назвать это гипотетическое состояние, в котором у нас нет инструментальных причин делать что-либо, эпохой постинструментализма. По мере того как мы движемся к этому невесомому состоянию, отрываясь от гравитационного притяжения земли и ее жестких императивов "пота лба" в отношении наших дней и наших сил, мы можем начать испытывать отчужденное чувство бесцельности, неподкрепленной "легкости бытия". Нам остается смириться с открытием, что место максимальной свободы на самом деле - пустота.
Парадокс прогресса
Я много раз выступал с докладами о будущем ИИ. Почти неизменно мне задают хотя бы один вопрос, в котором поднимается та или иная версия проблемы цели.
Обычно этот вопрос немного запутан. Кажется, что людям трудно сформулировать свою озабоченность. Иногда оно даже не выражено явно, но можно почувствовать недоумение, таящееся под поверхностью, как бессловесный и слепой землекоп, который прокладывает тоннель и, возможно, подрывает фундамент нашего дома.
Попробуем разобраться в причинах этого скрытого беспокойства. Вот одна из возможных линий рассуждений, которая может побуждать задавать вопросы о жизни после успеха ИИ:
В настоящее время и на протяжении всей истории человечества существует множество неотложных задач, которые мы должны решать сами, и множество серьезных проблем, с которыми мы сталкиваемся вместе. Эти задачи и проблемы придают нашей жизни структуру, цель и смысл. Но технический прогресс (и, в более ограниченной степени, накопление капитала) позволяет нам достичь большего количества желаемого с меньшими усилиями. В пределе, при совершенных технологиях и изобилии капитала, мы сможем получить все, что захотим, не прилагая никаких усилий. Тогда нам не к чему будет стремиться. Тогда мы либо сойдем с ума от скуки, либо превратимся в "капельки удовольствия", пассивные умы, испытывающие искусственно вызванное чувство удовлетворения. В любом случае нас ждет антиутопическое будущее.
И это в самом лучшем случае! Вряд ли, например, нас успокоит, если мы скажем, что нам не нужно беспокоиться о глубоком резервировании, потому что наша высокотехнологичная цивилизация рухнет в результате катаклизма, прежде чем мы достигнем технологической зрелости.
В основе аргументации лежит пессимистичный взгляд на человеческую природу. По сути, мы не способны жить в идеальном мире.
Я даже могу дать объяснение, почему это так. В эволюционном и историческом масштабе внешние инструментальные ограничения всегда были в достатке, и наша психика, следовательно, формировалась таким образом, что предполагала их наличие. Наши предки-обезьяны, чей рацион состоял из большого количества фруктов, утратили способность синтезировать витамин С, и это породило зависимость, которая проявилась лишь много позже, в совершенно иных обстоятельствах, например, когда моряки месяцами питались морскими галетами, а потом оказались томимы цингой. Аналогичным образом мы могли стать зависимыми, столкнувшись с необходимостью умственных и физических нагрузок и стремления к достижению цели. Такое внешнее давление, вынуждающее прилагать усилия для удовлетворения инструментальных потребностей, не только поддерживает наше тело в форме, но и помогает придать форму более мягким частям нашей души, скорее как духовная версия экзоскелета, который структурирует и содержит внутренности жука. Если бы этот экзоскелет принудительного труда был снят, то после перехода в постинструментальное состояние, в котором наши желания могут быть удовлетворены без особых усилий, мы бы пережили плачевное вырождение и распад, превратившись либо в существа безграничной скуки, либо в аморфные сгустки искусственно вызванного довольства.
Вы можете уловить в предыдущем аргументе нотки парадокса.
С одной стороны, у нас, конечно, есть причины стремиться к развитию технологических возможностей, которые позволяют нам получать больше желаемого с меньшими усилиями. Это почти часть определения рациональности: человек ищет эффективные средства для достижения своих целей. Конечно, наше общество прилагает огромные усилия для развития технологического и экономического прогресса, и мы вручаем награды людям, которые добиваются этого.
