примерно в тысяче километров к северу от Мупанджи. В 1953 году бельгийцы построили рядом с Мупанджей плотину гидроэлектростанции, чтобы обеспечить энергией медные рудники компании UMHK, расположенные в этом районе. Плотина образовала озеро, которое бельгийцы назвали Lac Delcommune в честь Александра Делькоммуна, возглавившего в 1891 году первый бельгийский поход в Катангу, чтобы попытаться подписать договор с Мсири от имени короля Леопольда. Он также был первым, кто приветствовал избитого Стэнли, когда тот в 1877 году, пройдя по реке Конго, наконец достиг Бомы. После обретения независимости конголезцы переименовали Лак-Делькоммуна в Лак-Нзило ("Молодое озеро").
Помимо того, что река обеспечивает шахты гидроэлектроэнергией, она также является источником рыбы и пресной воды для местного населения. Однако пресная - не совсем верное слово: вода сильно загрязнена, и местные жители связывают это с токсичными стоками с близлежащих шахт. Жермен, исследователь окружающей среды из Университета Лубумбаши, с которым я познакомился после посещения Кипуши, взял пробы воды из реки в районе Мупанджи и обнаружил в ней особенно высокое содержание свинца, хрома, кобальта и промышленных кислот. Когда я осмотрел воду, она имела неестественно темный цвет и была покрыта пятнами и илом. Вдоль берега реки было несколько участков пузырящейся пены, а также россыпи мертвой рыбы. Я вспомнил слова Рейн, студентки из Лубумбаши, которая сказала, что мое сердце будет плакать, когда я увижу, что горнодобывающие компании сделали с лесами и реками. Я испытывал одновременно грусть и возмущение, наблюдая за детьми, которые беззаботно плескались в токсичных водах. Мужчины ловили рыбу на ужин с моста над рекой, а женщины стирали белье на берегу реки, наблюдая за пролетающими мимо белогрудыми бакланами. Жители Мупанджи подвергались всевозможным загрязнениям.
Мупанджа - оживленная придорожная деревня. В ней множество магазинов, где продают одежду и обувь, кастрюли и сковородки, древесный уголь, мясо и утренний улов. Солдаты ВСДРК патрулируют окрестности и заглядываются на молодых женщин. Несмотря на то, что деревня расположена прямо рядом с плотиной гидроэлектростанции, в ней нет надежного электричества. Большинство домов построены из красного кирпича с металлическими крышами. В качестве входных дверей используются простыни, за исключением одного дома, где я видел американский флаг. Деревенские девочки ходят туда-сюда с пластиковыми контейнерами для воды на голове, а другие разбивают большие деревянные песты в ступки, чтобы измельчить листья маниоки, которые будут вариться на ужин. Дети ловят насекомых в пустых бутылках из-под спиртного. Пластиковые бутылки, картонные коробки и прочий мусор разбросаны по грунтовым дорожкам между домами. Когда кучи становятся слишком большими, их сжигают, выпуская в воздух зловоние.
Местный рыбак по имени Модесте, который живет в Мупанье уже много лет, рассказал о переменах, которые он увидел с приходом кобальта. "Десять лет назад это была мирная деревня. Теперь люди приезжают отовсюду, чтобы копать кобальт... В деревне слишком много алкоголя и проституции... Здесь всегда есть солдаты... Люди убивают друг друга ради кобальта". В последние годы насилие становилось все более серьезной проблемой в Мупандже. Никто из тех, к кому я обращался, не хотел рассказывать о конкретных инцидентах, но многие кивали, когда я спрашивал, не несут ли за это ответственность солдаты ВСДРК. Второй серьезной проблемой деревни был алкоголь. Мужчины сильно пили до и после работы в Тилвезембе, что неизбежно приводило к росту насилия. Третьей серьезной проблемой, с которой столкнулись жители Мупанджи, было наводнение. В штормовой сезон вода из реки уходила вглубь острова и часто затапливала часть деревни. Ремонт и восстановление домов были ежегодным испытанием для жителей. Многие просто бросали свои хижины после того, как во время шторма с них срывало крыши, оставляя оголенные кирпичные стены для следующей семьи, которая решалась поселиться здесь.
Tilwezembe принадлежит компании Glencore через ее 100-процентную долю в канадской компании Katanga Mining, которая, в свою очередь, владеет 75-процентной долей в Tilwezembe (остальные 25 процентов принадлежат Gécamines). Площадь рудника составляет примерно одиннадцать квадратных километров, а его запасы насчитывают несколько сотен тысяч тонн меди и кобальта. Пожалуй, самое важное, что нужно знать о Tilwezembe, - это то, что промышленные работы на руднике были официально прекращены в 2008 году. Вскоре после этого на смену пришла кустарная добыча.
В Тилвезембе наиболее развита кустарная добыча среди всех промышленных объектов в ДРК, хотя предполагается, что кустарная добыча здесь не ведется. Рассказы о детском труде на Тилвезембе ходят уже много лет. 15 апреля 2012 года на канале BBC вышел эпизод документального сериала "Панорама", посвященный роли Glencore в использовании детского труда на Тилвезембе. 5 И Glencore, и конголезское правительство отвергли эту историю как преувеличение. Однако правда заключается в том, что система кустарной добычи на этом участке превратилась в сложную экономику, в которую, судя по всему, входят два крупнейших кооператива кустарной добычи в провинции Луалаба, а также чиновники, работающие на SAEMAPE. Мне пришлось полагаться на свидетельские показания об условиях в Тилвезембе, поскольку солдаты ВСДРК дважды отказывали мне во входе на шахту. В первый раз я даже не смог проехать дальше грунтовой дороги в Мупандже. Вторую попытку я предпринял после того, как на сайте были задокументированы случаи многочисленных травм, полученных во время работы на шахте, и в этот раз мне удалось пройти гораздо ближе.
Одно из самых содержательных интервью я провел с мягко говорящим шестнадцатилетним мальчиком по имени Феликс. Феликс начал копать на Тильвезембе в 2015 году. Он был вторым по старшинству из семи детей и одним из трех братьев и сестер, которые работали на шахте. Его отец умер, когда ему было одиннадцать лет, и матери пришлось воспитывать всех семерых детей одной. У Феликса был толстый шрам на правой стороне головы, над которым отсутствовали волосы. По его словам, шрам образовался, когда во время работы в Тилвезембе ему на голову упал большой камень. После выздоровления дома он вернулся на работу, потому что семья нуждалась в каждом долларе, который могли заработать дети. Феликс рассказал, что каждое утро он уходил из дома на работу в Тилвезембе на рассвете и обычно возвращался домой к закату. Он сообщал о хроническом истощении и страдал от ноющего кашля. Два пальца на его левой руке были сломаны и постоянно искривлены у средних костяшек. Вот как Феликс описывал систему работы на шахте:
Вы должны понимать, что CMKK и COMIKU контролируют большую часть крезеров в Тилвезембе. Кооперативы контролируют разные части концессии. Я работаю в районе CMKK. Есть и независимые боссы, которые платят CMKK или COMIKU за эксплуатацию других частей концессии.
Я не зарегистрирован в CMKK, потому что для получения carte d'enregistrement [регистрационной карточки] нужно достичь восемнадцати
