сделаем, Германик приведет нас к великой победе. На этот раз Фортуна с
нами, и Марс – я это нутром чувствую. Мы будем там, в гуще боя, братья, чтобы убедиться, что этих мерзких германцев ждет участь, которую они
заслуживают.
Пизон и остальные дали ему восторженный ответ. — Roma Victrix!
Марс Ультор! Германик!
— После поражения Арминия те из нас, кто был в Восемнадцатом, вернут себе честь и, возможно, орла, которого у нас отняли. — Тулл
задумчиво смотрел на пламя.
Сердце Пизона подпрыгнуло. — Есть какие-нибудь новости об этом, господин?
Тулл еще больше нахмурился. — Нет.
Повисла неловкая тишина. Не зная, что сказать – кто знал, вернутся ли
когда-нибудь
домой
орлы,
принадлежавшие
Семнадцатому
и
Восемнадцатому легионам? – Пизон видел, как его беспокойство отразилось
на лицах товарищей. Бурдюки с вином снова задвигались вокруг костра, как
единственное доступное утешение. Когда один из них дошел до Тулла, он
выпил больше всех, передав бурдюк, не глядя на следующего человека, не
сводя глаз с горящих поленьев.
Пизон искоса наблюдал за ним, новая тревога терзала его изнутри. Как
и все, кто служил под командованием Тулла, он знал, что его центурион
получил тяжелую внутреннюю рану во время жестокой засады Арминия.
Никогда раньше Пизон не видел этого так ясно: Тулл был измученным
человеком. Он не успокоится – не сможет, поправил себя Пизон, – пока не
будет спасен орел его старого легиона. Хотя он разделял убеждение Тулла в
том, что Арминий и его союзники будут побеждены, Пизон был гораздо
менее уверен в охоте за утраченными штандартами. Культовые предметы, магнетические символы власти и силы даже для неримлян, они будут ценны, и будут храниться в безопасности племенами, которые владеют ими, тем
более, что в прошлом году был возвращен орел Девятнадцатого.
Тулл был краеугольным камнем существования его людей, фундаментом, на который они опирались. Не один Пизон относился к нему с
благоговейным трепетом. Никогда раньше Пизон не задумывался над тем, что у его центуриона могут быть человеческие слабости, однако
убедительные доказательства этого стояли перед ним над костром, менее чем
93
в шести шагах от него. Взгляд Тулла был затравлен, его плечи грозили
опустится. Пизону это не понравилось.
«Если отбросить опасности, исходящие от германцев, — подумал
Пизон, — что ждет Тулла в будущем»? Немного, если не найти орла
Восемнадцатого. Какими бы дорогими ни были Сирона и Артио для Тулла, они не были способны залечить его самую глубокую рану.
— Мы найдем его, господин, — выпалил Пизон.
Тулл поднял глаза. — А?
— Клянусь жизнью, мы вернем нашего орла, господин. Я и мои братья
сделаем все, что потребуется, не так ли? — Острые, как иглы, глаза Пизона
блуждали по товарищам.
— Конечно, сделаем, господин, — поспешил добавить Метилий.
Остальные пробормотали в знак поддержки. — Орел снова будет нашим, господин. Да, господин. Без сомнения, господин.
— Вся когорта чувствует тоже самое, господин, — продолжил Пизон, хотя и не был уверен в этом. Распространение информации о том, как это
важно для Тулла, станет его новой миссией, поклялся он себе. Если Тулл
услышит от достаточного количества человек, это поможет.
Короткая усталая улыбка озарила лицо Тулла. — Вы хорошие
мальчики. Офицер не может и мечтать о лучших солдат. — Поморщившись, он поднялся на ноги, пренебрежительно махнув рукой, когда они тоже
встали. — Не засиживайтесь. Завтра нам предстоит еще один длинный марш.
— Он побрел в темноту, но не в направлении следующего контуберния, а к
своей палатке, заставив Пизона снова забеспокоиться о нем.
Глава XII
— Клянусь всеми богами, вот оно, — сказал Тулл, указывая своим
витисом. — Ты видишь? Это сделано руками человека.
Фенестела, пришедший со своего места, чтобы посовещаться, вглядывался в невысокий холм, стоявший в нескольких сотнях шагов от них, нижние склоны которого были украшены деревьями. — Левая грудь Дианы, я думаю, ты прав.
— Обычно так и бывает, — саркастически ответил Тулл.
Со времени его разговора с Пизоном и его товарищами прошло десять
дней. В то время как половина армии обеспечивала прикрытие, несколько
легионов, включая Пятый, а также Тулла и его людей, прочесывали гряду
невысоких холмов недалеко от реки Альбис. Более чем в двухстах
пятидесяти милях к востоку от Ренуса, в сотне километров от
