использованы для достижения политических целей. Стратегия преобразует тактические действия в стратегический эффект для стратегических действий на службе политики.42
Пренебрегать стратегией при планировании обороны или ведении войны - все равно что пытаться играть в шахматы без королей на доске.43 Стратегия - это важнейший ингредиент, делающий войну ни политически эффективной, ни морально приемлемой. Без стратегии невозможно обосновать, как сила будет достигать целей, которые стоят того, чтобы за них платить кровью и сокровищами. Без стратегии власть - это свободная пушка, а война - бездумная. Бездумное убийство может быть только преступным. Политики и солдаты могут спорить о том, какой стратегический выбор лучше, но только пацифисты могут сомневаться в том, что стратегия необходима.44 Неверная стратегия приведет к краху самые опытные и закаленные в боях войска,45 в то время как отсутствие стратегии не означает, что тактические действия не приведут к стратегическим последствиям. Стратегия не терпит вакуума: если стратегическая функция отсутствует, стратегический эффект будет возникать в результате случайного, возможно, неуправляемого и нежелательного накопления тактических и оперативных результатов.46
Заметка о стратегической теории
Важность хорошей стратегии предполагает высокую актуальность стратегической теории, но, как и разработка хорошей стратегии, разработка хорошей стратегической теории - весьма проблематичное и сложное занятие, и любое исследование, пытающееся описать, интерпретировать и оценить теорию, должно основываться на понимании особенностей стратегической теории. Стратегическая теория - действительно странное животное, и как теория она в некоторых важных аспектах отклоняется от того, что обычно считается "правильной" научной теорией. Стратегическая теория связана с размышлениями об эффективной стратегии и правильном использовании силы. Теоретик-стратег рассуждает о том, как те или иные военные инструменты повлияют на ход истории.47
Не существует единой, всеобъемлющей формулы, объясняющей, описывающей и предсказывающей стратегию и ее результаты. Вместо этого она относится к области социальных наук, в которых лишь изредка уместно применять упрощенчество.48 Явления социальной науки настолько сложны, что на конкретное событие действует множество различных влияний или "причин", а наши знания об этих сложных явлениях все еще настолько несовершенны, что законов создано немного. В лучшем случае социолог может дать не более чем вероятность того, что за определенным действием последует желаемый результат.49 Действительно, Клаузевиц отмечал, что позитивная доктрина ведения войны просто невозможна.50 Теория не обязательно должна быть позитивной доктриной, своего рода руководством к действию,51 потому что "на войне все неопределенно, и расчеты приходится вести с переменными величинами. Они направляют исследование исключительно на физические величины, тогда как все военные действия переплетаются с психологическими силами и эффектами. Они рассматривают только односторонние действия, в то время как война состоит из непрерывного взаимодействия противоположностей".52 Война слишком сложна. Кроме того, она наполнена опасностью, случайностью, неопределенностью, эмоциями и различиями в талантах командиров. Впоследствии, как замечает Гарнетт, некоторые из наиболее полезных теорий ни в коей мере не отвечают строгим требованиям "научной" теории. Если "научность" ассоциируется с предсказательной способностью теории, то, действительно, большинство стратегических теорий терпят неудачу.
Но стратегическая теория ценна своей объяснительной ценностью. Несмотря на то что обобщения и гипотезы могут обладать лишь ограниченной достоверностью, они иногда проливают свет на стратегическое поведение в определенных условиях и в определенные периоды времени.Если стратегическая теория предлагает лучшие способы объяснения побед и поражений, она уже имеет большую ценность для оценки и выработки политики; если она может обеспечить некоторую меру правдоподобного условного предсказания того, что определенный способ поведения приведет к большей вероятности успеха, она чрезвычайно полезна. Теория помогает принять решение о том, следует ли использовать ту или иную стратегию, предлагая абстрактную концептуальную модель (или квазидедуктивную теорию) каждой стратегии, а также общие знания об условиях, благоприятствующих успеху стратегии, и, наоборот, об условиях, делающих ее успех маловероятным.54
Не все стратегические теории одинаковы. Грей выделяет четыре уровня для классификации стратегических теорий, и хотя каждый уровень имеет свои достоинства, общая теория войны обеспечивает наиболее целостный подход и впоследствии имеет наибольшую ценность для командиров, которые, чтобы сформировать стратегию для конкретной войны, должны понимать, как работает война в целом, qua war:55
Уровень, который преодолевает время, окружающую среду, политические и социальные условия и технологии (например, Клаузевиц и Сунь-Цзы).
Уровень, объясняющий, как географические и функциональные сложности войны и стратегии взаимодействуют и дополняют друг друга. (Корбетт о морской войне)
Уровень, объясняющий, как тот или иной вид использования военной мощи стратегически влияет на ход конфликта в целом. (Мэхэн, Доухет, Шеллинг о роли морской, воздушной и ядерной мощи соответственно)
Уровень, объясняющий характер войны в определенный период, основанный на четких предположениях о возможностях различных видов военной силы и условиях их эффективного применения (использование воздушной мощи в качестве инструмента принуждения).
Общая стратегическая теория дает политикам и командирам широкое представление о природе, структуре и динамике работы инструмента, к которому им, возможно, придется прибегнуть. Главная польза общей теории войны и стратегии заключается в ее способности не указывать на уроки, а выделять то, что требует осмысления. Она должна давать понимание и вопросы, а не ответы.Хотя довольно много военных теоретиков стремились раскрыть единый принцип, управляющий войной, и стремились к научной способности предсказывать и контролировать,57 общее ожидание от военной стратегической теории сегодня, и то, которое используется здесь, - это просвещение разума путем обеспечения интеллектуальной организации, определения терминов, установления связей между, казалось бы, разрозненными вопросами и предложения спекулятивных следственных постулатов.58
Бойд тоже был в первую очередь заинтересован в просвещении своей аудитории. Он пытался не столько внушить истины, сколько привить образ мышления о войне и стратегии, подобно Мэхэну, который был озабочен созданием "дисциплинированной, но гибкой чувствительности, способной быстро и здраво судить, несмотря на неполные или ошибочные знания и риск серьезных последствий в случае ошибки "59.59 Теория, таким образом, важна, поскольку она помогает обучать и может пролить новый свет на войну. Именно в этом, а не в разработке общей теории, которая, подобно ньютоновским законам физики, сохраняет свою силу в течение длительного времени, заключается цель стратегической теории.
Образовательная функция стратегической теории не означает, что ее ценность ограничивается академическим миром. Стратегическая теория имеет неприятную особенность - она связана с вопросами жизни и смерти. Задача стратега - сформулировать "теорию", объясняющую, как государство может обеспечить свою безопасность и реализовать другие интересы", - утверждал Стивен Уолт60 .60 Поэтому она должна работать на практике, подобно тому как медицинская наука ставит своей целью извлечение озарений, понимание динамики и взаимосвязи различных частей человеческого тела, чтобы добиться успеха в хирургии и лечении.
Стратегическая теория часто оказывает влияние на формулирование стратегии в реальном мире.61 Хорошие теории обеспечивают актуальные и полезные концептуальные рамки, с помощью которых
