на эту скорость мы можем только благодаря своей зрелости, и ничему больше.
Ни Лу открыла деревянную шкатулку. Вынула из нее бумаги. Развернула их. И у нее в руках оказалась тайна темного зимнего утра в родильном доме.
Антуан рассказал. О доме в огне. Об умирающих детях и отчаявшихся родителях. Об идее, ставшей роковой. О подмене детей и ее последствиях. О сломанных крыльях. О перьях, упавших на землю. О бенгальском фикусе, не выдержавшем грозы. И о большом открытии.
Этот рассказ и то, что было написано на этих бумагах, было настолько невероятным и значимым, что Ни Лу сначала показалось, что все вокруг нее рушится. В результате подмены Флорентина стала Ни Лу, а Ни Лу – Флорентиной. Смысл этих простых черных букв вызвал в ней столько мыслей, столько противоречивых чувств, что сначала у нее задрожали губы, а потом и все тело.
Антуан сел к ней на песок. Нежно погладил по плечу. Наконец протянул руку. И когда Ни Лу вложила в нее свою, она почувствовала ту же силу, что и тогда, в больнице. Его силу, тепло, струящееся по венам. Крепкую руку, благодаря которой она выжила.
По ее взгляду Антуан видел, как она вспоминает моменты, проведенные с родителями. Когда ей было четыре, девять, двенадцать, пятнадцать. С родителями, которые не были ее родителями.
Одно-единственное решение нарушило весь порядок мира.
– Получается, я – на самом деле она. А она – на самом деле я, – произнесла Ни Лу. – В одно мгновение можно потерять все. Свое происхождение, собственное «я», мать, отца.
– Но в одно мгновение можно и все приобрести, – возразил Антуан. – Одна история способна стать картой нашей жизни. И не только нашей, но и многих других людей.
– Кто бы мог подумать, что перейти из одной жизни в другую так просто. Только что я была Ни Лу, а теперь – Флорентина, – сказала она. И в тишине начала размышлять о том, как сложилась бы ее жизнь, если бы она выросла с биологическими родителями.
– Возможно, неправильная жизнь нужна нам, чтобы найти правильную, – ответил Антуан.
В это мгновение, которое Ни Лу никогда не забудет, в ней произошло нечто необычное. Это было начало отречения от нынешнего «я» и первый шаг в новое, таинственное, еще совершенно неизвестное. Новая жизнь, которая еще не началась и которую она еще не могла себе представить, но все же предчувствовала. Жизнь, которая была уготована ей судьбой. Это сбивало с толку и в то же время захватывало.
Антуан привнес в жизнь Ни Лу полноту мира. Власть отчаяния. Значение лжи. Масштаб последствий неверного решения. Разные версии возможной жизни. Необходимость прощения.
Пусть и неуверенно, но Ни Лу чувствовала, что все происходит именно так, как должно. Она могла, нет, должна была встать на новый путь. Потому что ей нужно было узнать свои корни. Чтобы у нее выросли крылья. Это было так легко. Но все же так сложно.
Они смотрели друг на друга. Антуан не только подарил ей истинную личность. В его глазах она читала то, чего раньше не могла прочесть ни в одних других: он был ее, а она – его. Это был он. Ее недостающая половинка. Они подходят друг другу и будут вместе. Навсегда или только на ближайший период жизни, она понять не могла. Но это и не имело значения. Значение имело лишь чувство завершенности, испытанное впервые в жизни.
Солнце уже утонуло за горизонтом, но его свет, который после захода еще некоторое время остается в атмосфере, освещал залив, заставляя каждую травинку, листик и цветок сиять, словно свет исходит из сердца самого растения. В воздухе витал запах влажного песка, камней, деревьев и трав. Сильный, но не тяжелый аромат, состоявший словно из тончайших слоев, которые только после ливня соединяются в неповторимое, а потом снова отделяются друг от друга. Ветер водил рябь по воде, и пологие волны ударялись о камни на берегу. Смеркалось. Из темноты четко выступали очертания мангров, плюмерий и свайных построек.
Длинными тонкими пальцами Ни Лу все еще держала пожелтевшие листы, которые начали трепетать на ветерке.
От Сарасвати она научилась воспринимать любые повороты жизни как что-то, что делает ее собственную историю более глубокой и полной, что таит в себе смысл, даже если на первый взгляд кажется трагедией.
Она научилась воспринимать события жизни как факты, не оценивая их. В любом случае мы никогда не знаем, действительно ли то, что с нами случилось, было несчастьем или благом. Мы видим свою жизнь лишь фрагментами. Целиком – никогда. Никогда не можем предугадать, что из чего получится. Единственное, что мы знаем, – пути неисповедимы, и, если одна дверь для нас закрывается, откроется другая.
Антуан был впечатлен девушкой, которая настолько по-взрослому приняла свое положение. Которая настолько осознанно обходится со своей судьбой и убеждена, что счастье, как и несчастье, найдет приют в каждом человеке, который ему этот приют создаст.
Антуан впервые встретил душу, которую искал столько лет.
Ни Лу не удивили ее чувства к нему. Как будто она доверяла им всю жизнь, чтобы они с Антуаном встретились, нашли друг друга, пусть и из-за чьего-то вмешательства в их прежнюю судьбу. Или благодаря ему? Или потому, что Вселенная постоянно перестраивает нашу жизнь так, чтобы она имела для нас правильный исход?
Как бы там ни было, все обрело смысл.
Глава 63
Ноян и Ярон сразу увидели Антуана, когда шли от лодки к дому с сетями, полными устриц. Они узнали молодого хирурга, который спас Ни Лу несколькими неделями ранее во время тяжелого приступа в легких, и теперь одного взгляда на лица братьев, светящиеся от счастья, было достаточно, чтобы понять, что иначе и быть не могло. Еще тогда, в больнице, молодой врач им сразу понравился. Им пришлись по душе его деликатность и такт в обращении с больными, как с близкими, как и то, что он был одним из тех, кто видит больше, чем кажется на первый взгляд. И поскольку они очень любили свою сестру, лучшего для нее они и желать не могли.
Чего Ярон и Ноян еще не знали, так это того, что Антуан пришел не только по этой причине, и что его приход изменит все.
Пранав, утомленный многочасовым пребыванием в море под палящим солнцем, наслаждался своей ежевечерней традицией: чистил корпус лодки от водорослей, глядя вдаль за пределы моря. Когда чуть позже он вошел в дом,
