ЗЕА, должны были вести учет своей продукции для определения налоговых выплат провинциальному правительству, но никто не проверял их бухгалтерские книги, поэтому они могли легко подтасовать цифры и прикарманить разницу. А как насчет сотен неофициальных кустарных участков за пределами официальных ZEA, в деревнях, на холмах, в лесах и других отдаленных районах? Учитывается ли государством хоть что-то из продукции, произведенной на этих участках, и даже если она фиксируется на каком-то этапе цепочки, куда уходят деньги? Каждый пропавший доллар можно было бы использовать для инвестиций в благосостояние конголезского народа. Всего лишь часть средств, выкачанных на разных этапах негоциантами и депо, могла бы легко оплатить все зарплаты учителей, учебники и принадлежности, необходимые для того, чтобы дети в шахтерских провинциях могли посещать школу полный день. Этих средств также хватило бы на расширение инфраструктуры здравоохранения, санитарии и электрификации по всему Медному поясу. Похоже, что коррупция поразила почти все уровни управления в ДРК, не считая финансовых махинаций, которые якобы использовали иностранные горнодобывающие компании, чтобы обделить конголезское правительство.
Все возможные когти хватались за ценности, создаваемые старателями Конго. Их отчетность больше всего заслуживала ясности, и следующая удручающая запись в бухгалтерской книге была сделана на шахте под названием Mashamba East.
Рудник Mashamba East компании Glencore расположен чуть западнее основного карьера в KCC на северной окраине Капаты. Когда я в первый раз отправился из Колвези на разведку Машамбы Ист, меня задержал проект ремонта дороги, растянувшийся более чем на километр. Когда мы проползали через зону строительства, я заметил, что все рабочие были китайцами.
"Китайские компании привозят своих рабочих из Китая, потому что не доверяют африканцам", - объясняет Гилберт. "Они думают, что мы их обманем, а сами находятся в нашей стране и делают деньги для себя".
Я спросил, почему конголезские строительные компании не выполняют дорожные работы вместо китайцев.
"Китайские компании делают ставку ниже, чем другие, чтобы получить контракт. Они платят своим рабочим маленькую зарплату, чтобы завершить проект. Китайцы не имеют ограничений по правам человека, поэтому другие компании не могут конкурировать с ними".
Комментарии Гилберта поддержал Асад Хан, генеральный директор Big Boss Congo:
Китайские компании имеют несправедливое преимущество перед всеми другими компаниями, работающими в Конго, включая мою собственную. Во-первых, хотя они утверждают, что являются частными компаниями, все они получают финансирование от правительства Китая. По сути, это означает, что они получают бесплатные деньги и практически не имеют стоимости капитала. На такой основе невозможно конкурировать. Это чрезвычайно сложная среда для достижения успеха... Китайские контракты на добычу полезных ископаемых, подписанные правительством Кабилы, являются однобокими и приносят очень мало пользы государству и населению ДРК.
Я прибыл на периферию Машамбы Ист и подошел к главному входу службы безопасности. Это была белая бетонная стена, обнесенная колючей проволокой, которую охраняли бойцы ВСДРК. Я попытался пройти внутрь, предъявив печать и подпись от миссис Мафо в качестве доказательства правительственной поддержки, но мне отказали. К счастью, оказалось довольно просто пройти к востоку от главного входа и подняться по грунтовой стене шахты, где я смог увидеть десятки мужчин и мальчиков, копающих в траншеях. Дети тоже копали кобальт внутри стены шахты, как и в KCC. Был даже один очень большой туннель, прорытый в стене Машамбы Ист не более чем в ста метрах к востоку от входа для охраны.
Хотя мне так и не удалось попасть в Mashamba East, я многое узнал об условиях внутри шахты из интервью с несколькими детьми, которые рассказали, что копали в ней. Первое интервью было взято у энергичного четырнадцатилетнего мальчика по имени Кабола. Он рассказал мне то, чего я раньше не слышал: "Меня завербовали солдаты, чтобы я копал в концессии". Кабола объяснил:
ВСДРК набирают детей из Капаты, а также из других деревень в окрестностях Колвези. Они говорят нам, чтобы мы пришли на шахту копать. Один солдат управляет пятью или шестью мальчиками в одной группе. Солдата, на которого я работал, звали Зевс. Он сказал, что если я не хочу быть бедным и глупым, то он может помочь мне заработать деньги. Он сказал, что я могу использовать эти деньги, чтобы заплатить за школу.
Я копал для Зевса... Он платил мне по 2000 франков [около 1,10 доллара] в день. Моя семья нуждалась в этих деньгах, поэтому я должен был продолжать копать. Как я мог ходить в школу?
Я спросил Каболу, что случилось с рудой, которую он добыл для Зевса. Кабола сказал, что Зевс продавал руду на склады у озера Мало, как и большинство других солдат ВСДРК, которые руководили детскими трудовыми отрядами в Машамбе-Ист. Кабола понял, что мог бы заработать гораздо больше денег, если бы продавал руду на склады напрямую, поэтому однажды он решил отнести свой мешок с кобальтом на склады у озера Мало.
"Зевс увидел, как я выхожу с кобальтом, и закричал мне вслед. Я не обернулся. Я продолжал идти. Потом я услышал взрыв... Я не мог дышать. Я упал на землю. Я думал, что умру", - сказал Кабола.
Зевс выстрелил Каболе под левое плечо. На тот момент ему было двенадцать лет. Его срочно доставили в больницу в Колвези, где извлекли пулю, после чего он несколько дней приходил в себя и вернулся домой. Из-за пулевого ранения у него повреждены кости и нервы на левой руке. Он не может сжать кулак и испытывает стреляющие боли в руке. Вряд ли он когда-нибудь пойдет в школу из-за финансовых трудностей семьи, и ему наверняка будет трудно найти работу, учитывая ограничения, вызванные его травмой. Даже если он захочет копать кобальт в другом месте, Зевс навестит отца и скажет ему, что если он попытается копать на озере Мало, в Камиломбе или где-нибудь еще в окрестностях Колвези, он "выстрелит Каболе в голову, а не в спину".
Я поговорил еще с пятью мальчиками в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет, которые рассказали, что работали на Восточном Машамбе в течение предыдущих шести месяцев и получили травмы. Трое получили переломы костей в результате обрушения стены одной ямы, один был жестоко избит солдатом ВСДРК по непонятным причинам, а пятый потерял опору, спускаясь в шахту туннеля, и получил перелом ноги. Дети сообщили, что зарабатывают чуть больше одного доллара в день. Все они сказали, что их завербовали солдаты ВСДРК, и все они сообщили, что их заставляли продавать свою продукцию солдату, который контролировал их работу на шахте. Насколько им известно, солдаты продавали руду на склады рядом с озером Мало. Двое из детей сказали, что слышали, как некоторые солдаты ВСДРК вместо этого отвозили руду на
