- Англия, Нидерланды, Франция, Швейцария, Швеция и Дания - сформировало то, что позже стало известно как Вестфальский политический порядок. Хотя Вестфальское соглашение не было официально принято католической церковью (Папа Иннокентий X сказал, что оно "было, есть и всегда будет, недействительным, пустым, несправедливым, бесчестным, проклятым, нечестивым, бессмысленным и полностью лишенным силы"), на практике оно перестроило весь политический порядок в соответствии с теорией независимого национального государства, выдвинутой английским и голландским протестантизмом в течение предыдущего столетия. В соответствии с этой протестантской конструкцией политическая жизнь Европы была перестроена, основываясь на двух принципах, оба имеющих начало в Ветхом Завете:
1. Законное правительство должно соответствовать Моральному минимуму. Царь, чтобы править по праву, должен быть привержен защите своего народа, его жизней, семей и собственности, правосудию в судах, соблюдению субботы и общественному признанию единого Бога, иными словами, Десяти библейским заповедям, данным на Синае, которые Лютер и Кальвин считали естественным законом, который признается всеми людьми. Эти заповеди рассматривались как обеспечивающие минимальные требования к личной свободе и достоинству всех. Правительство, неспособное поддерживать этот моральный минимум, является правительством, не выполнившим своих основных обязательств по обеспечению благополучия своего народа.
2. Право на национальное самоопределение. Нации, достаточно сильные и сплоченные, чтобы обеспечить свою политическую независимость, отныне будут рассматриваться как обладающие тем, что впоследствии будет названо правом на самоопределение, под которым понимается право управлять собой в соответствии со своими национальными конституциями и церквями без вмешательства со стороны иностранных держав.
Таким образом, хотя было признано, что существуют естественные минимальные требования для поддержания цивилизованного общества и что в соответствии с первым принципом они являются обязательными для всех правительств, больше не ожидалось, что все нации станут единым целым в своих мыслях, законах и образе жизни.
Два принципа протестантского строя не являлись абсолютно новыми. Идея о том, что правитель должен служить защитником своего народа, существовала в различных формах на протяжении всей истории христианского мира. Это уже было ясно сформулировано в XII веке католическими политическими теоретиками, такими как Гонорий Аугсбургский и Иоанн Солсберийский, которые опирались на закон Моисея из Второзакония и на описание израильских царств в книгах "Самуил" и "Царства".
Но второй принцип, позволяющий каждой нации определять для себя, что является законным правителем и законной церковью, а также соответствующие законы и свободы, привел христианский мир к непосредственному диалогу с библейским видением строя независимых наций. И это был принцип, освободивший мир. В контексте поствестфальской Европы он означал, что некоторые нации станут монархиями, а другие - республиками. Это означало, что у разных наций будут иметься разные формы национальной религии, а также разные уложения по защите религий меньшинств. Это также означало, что разные нации будут проявлять разную степень личной свободы в разных сферах. Выдающимся примером такого разнообразия была английская конституция, которая, как подчеркивал Джон Фортескью в книге "Хвала законам Англии" (опубликованной около 1543 г.), резко отличалась от конституции французов и немцев. Следуя библейскому прецеденту, она изъяла законы из рук короля, что стало важнейшей характеристикой ограниченного правительства, позже известной как "разделение властей". Голландская республика также предлагала исключительную степень личной свободы выражения мнений, в результате чего наука, торговля и издание книг потекли в Амстердам, покидая другие страны, относившиеся к такой открытости более скептично. Эти нововведения сделались возможными не благодаря доктрине с перечислением "универсальных прав". А, скорее, оказавшиеся "древними обычаями и привилегиями" английского и голландского народов.
В протестантских политических теориях, таких как "О естественном законе и национальном законе" Джона Селдена (1640 г.) два принципа протестантского миропостроения понимались как дополняющие и усиливающие друг друга. Эта идея почерпнута в еврейских Писаниях, подчеркивающих, что в нации, правители которой защищают свой народ и стремятся к его благополучию, создаётся взаимная лояльность и обретается сплоченность перед лицом невзгод. Пророки верили, что внутреннее братство и справедливость являются необходимой предпосылкой для продолжения жизни нации и ее способности противостоять иностранным посягательствам.
На самом деле, эти два принципа противоречат друг другу. С одной стороны, идея о том, что существуют естественные стандарты легитимности, превышающие требования какого-либо конкретного правительства, означает, что нации не могут делать все, что им заблагорассудится. Они всегда подвержены суду, как со стороны Бога, так и человека, и это неизбежно накладывает на правительство какие-то условия. С другой стороны, принцип национальной свободы укрепляет и защищает уникальные институты, традиции, законы и идеалы данной нации от претензий, что они должны быть отвергнуты во имя доктрин, продвигаемых сторонниками всемирной церкви или империи.
Хотя признается существование морального минимума, интерпретация того, как этот минимум будет выражен, является правом каждой независимой нации, которые подходят к проблеме с позиции своих исторических обстоятельств, опыта и понимания.
Напряжение, присущее поддержанию обоих принципов протестантского миропостроения, придало уникальный динамизм нациям Европы, высвобождая бурю дремлющей энергии и способствуя ошеломляющей степени экспериментов и инноваций в правлении, теологии, экономике и науке. Допуская разнообразие конституционных и религиозных порядков в разных странах, протестантский миропорядок также предоставил "национальные лаборатории" для развития и тестирования институтов и свобод, ассоциируемых ныне с Западным миром. И борьба между конкурирующими национальными точками зрения вышла далеко за рамки политической теории и теологии. Английская эмпирическая наука подпитывалась негодованием по поводу дедуктивного характера декартовского подхода, который, в свою очередь, настаивал на том, что лишь французский метод являются истинно "рационалистическим" способом развития науки. Немецкая же философия процветала на вере в то, что британский эмпиризм есть великая катастрофа, и что всех нас спасет идеализм Иммануила Канта. То же самое можно сказать практически о любой области, в которой европейская цивилизация добилась значительных успехов, включая финансы, промышленность, медицину, философию, музыку и искусство. В каждом случае конкурирующие точки зрения, признаваемые в свое время, как явно национальные по характеру, предлагались как лучшие для человечества в целом, побуждая других подражать тому, что считалось успешным, даже если это побуждало к возобновлению усилий по разумной коррекции побежденных подходов, дабы они смогли выступить в будущем состязании.
Все это не означает, что пост Вестфальская Европа стала своего рода идиллией. Христианские национальные государства постоянно прибегали к войне из-за территорий и торговли - привычка, не могущая не поражать нас своей готовностью к беспричинному кровопролитию. Более того, хотя англичане, голландцы и французы настаивали на вестфальском принципе национальной независимости и самоопределения в европейском контексте, они всегда были готовы разработать разумные объяснения для сохранения колониальных империй, основанных на завоевании и подчинении чужих народов Азии, Африки и Америки. Эти государства - а позже и Соединенные Штаты - долгое время сохраняли подсознательные порядки и институты расизма, а также создавали препятствия на пути участия евреев в национальной жизни. Список
