только в государственных бюрократиях, но и во многих других организациях.
Возвращаясь к индивидуальному случаю, мы можем задаться вопросом, почему должна происходить интронизация? Если в организационном случае мы могли бы объяснить это явление, апеллируя к проблемам принципала-агента, то в индивидуальном случае, похоже, требуется какое-то иное объяснение того, почему мы проявляем психологическую тенденцию, которая на первый взгляд может показаться совершенно иррациональной. Я имею в виду, что если что-то желательно как средство достижения цели, то почему бы не продолжать ценить это по чисто инструментальным причинам? Зачем придавать ему дополнительную ценность, которая сохраняется даже тогда, когда инструментальные причины больше не действуют?
Одно из объяснений этого заключается в том, что человеческие умы и характеры прозрачны. Другие люди могут в какой-то степени понять наши истинные мотивы и обязательства. По этой причине способность внушить себе, что мы придерживаемся морального кодекса, привержены какому-то делу или лояльны к человеку, сообществу или системе норм, может быть для нас полезной. В некоторых случаях, только если другой убежден, что вы действительно любите его, ваши предложения будут приняты; и самый эффективный способ убедить кого-то в том, что вы действительно любите его, может заключаться в том, чтобы действительно любить его. Аналогичным образом, люди с большей вероятностью примут вас в свою коалицию или сообщество, если будут уверены, что вы поступите благородно даже в ситуациях, когда вам лично выгодны вероломство и обман.
В дополнение к этому сигнальному объяснению интронизации, могут существовать и более "реализационные" причины этого явления. Например, может быть вычислительно целесообразно представлять некое оценочное соображение или перспективу, реализуя его нейрокогнитивно как процесс, обладающий некоторыми характеристиками процесса поиска цели с независимым агентством. Другими словами, по тем же причинам, по которым мы создаем правительственные агентства и корпоративные отделы для управления определенными функциями или для обеспечения должного представления определенных соображений и интересов - агентство по охране окружающей среды, отдел по соблюдению нормативных требований, главный риск-офицер, отдельный прокурор и адвокат защиты в уголовных процессах и так далее. Когда все работает хорошо, это может быть более практичным и эффективным механизмом, чем, например, когда всем процессом и принятием решений управляет полностью унитарный субъект, такой как диктатор или комитет, в котором каждый член в отдельности несет равную ответственность за представление всех соответствующих групп и соображений.
Одна из примечательных особенностей интроекции заключается в том, что статус возвышенной цели как внутренней ценности не обязательно является постоянным. Мы можем думать об интроинизированных ценностях как о маховиках мотивации, которые могут получить первоначальный импульс от положительного подкрепления или от импульса, передаваемого им от других обязательств и целей, с которыми они логически или статистически связаны. Зарядившись, маховики могут продолжать вращаться и управлять поведением, даже если они больше не получают энергию от своего первоначального инициатора; и впоследствии они могут передавать накопленный импульс новым планам и подцелям.
Однако возможно, что у интринсифицированной ценности закончатся джоули. Молодой идеалист, однажды загоревшийся идеей, в конце концов исчерпывает свой пыл, "перегорает", особенно если его никто не подбадривает. Диетолог, который начинает новый год с твердой приверженностью к стройности, даже, возможно, ценя этот атрибут ради него самого, может изменить свою оценку в феврале в результате тянущего негативного подкрепления со стороны его жаждущего калорий палитры и кишечника.
Философы иногда называют "конечными ценностями" те вещи, которые ценятся (или, по более объективистским метаэтическим представлениям, должны цениться) ради них самих. У меня нет особых претензий к этой терминологии, но мы должны помнить, что такие "конечные ценности" - хотя они могут быть конечными в рамках схемы аксиологического обоснования, последним звеном в цепи нормативного обоснования - не обязательно должны быть конечными в каком-либо временном смысле. Психологические и культурные факты о том, что мы ценим таким образом, и, согласно некоторым метаэтическим взглядам, также факты о том, что ценно таким образом, могут меняться с течением времени. В этом смысле окончательные ценности приходят и уходят.
Это важно, когда мы думаем о том, как достичь утопии. Например, естественная идея состоит в том, что мы должны отложить разработку утопии до какого-то длительного процесса глубокого коллективного обсуждения: "долгого размышления". Предлагается, чтобы эти размышления продолжались сотни или миллионы лет.
В этом явно есть что-то правильное. Если бы нам предстояло сделать выбор, имеющий астрономические последствия, нам стоило бы тщательно обдумать все варианты, прежде чем принять решение. Возможно, нам стоит поразмыслить некоторое время, особенно если мы можем сделать это в условиях экзистенциальной безопасности.
Сложность (или одна из них - есть и другие трудности с этой идеей) заключается в том, что наши ценности будут склонны меняться в течение такой длительной задержки. И это не только из-за регулярного дрейфа наших ценностей, который происходит с течением времени по мере того, как мы живем индивидуально и коллективно. Навязанное условие социотехнического стазиса, при котором не допускаются никакие потенциально экзистенциально рискованные или необратимые изменения, само по себе вполне вероятно изменит наше общество и культуру, а также наши ценности, причем весьма фундаментальным образом. Более того, надлежащая рефлексия может потребовать значительной модернизации наших интеллектуальных способностей, непосредственного знакомства с широким спектром возможного опыта и т. д. Возможно, идеальная рефлексия подразумевает радикальное просветление. Это, несомненно, повлечет за собой довольно глубокую трансформацию нашей психики - и кто знает, что произойдет с нашими конечными ценностями на этом пути. Я надеюсь вернуться к этой теме позже.
Критичный игривый дух
Есть вопросы по этому моменту?
Студент: Я немного запутался. Сначала вы выдвинули все эти гипотезы, опровергающие идею о том, что интересность действительно важна - мы просто думаем так по различным психологическим или эволюционным причинам. И вы сказали, что на самом деле интересность не обязательна, поскольку в утопии мы могли бы просто устранить скуку с помощью наркотиков или чего-то еще. Но в другое время вы, кажется, говорите, что интересность все-таки ценна по своей сути?
Бостром: Прежде всего, позвольте мне сказать, что это хорошо, что вы замечаете свое замешательство! Учиться замечать свое замешательство - это основной навык для философствования, а также хорошая почва, из которой можно черпать оригинальные идеи в целом.
Теперь ответим на ваш вопрос: эти четыре гипотезы не были призваны что-то развенчать. Они просто должны были объяснить, почему мы испытываем скуку в определенных ситуациях и почему у нас могла сформироваться интуиция, что будущее, лишенное интересности, было бы нежелательным. Само по себе такое объяснение ничего не говорит о том, является ли интересность ценностью. Предположительно, для любого убеждения, эмоции, предпочтения или оценочной интуиции,
