текстильную промышленность резко возросли. SCAP была довольна таким развитием событий, поскольку текстиль приносил валютные доходы, но панские бюрократы видели надвигающийся энергетический кризис. И даже политика поощрения экспорта была серьезно подорвана девальвацией 18 сентября 1949 года британского фунта стерлингов.
Страны также девальвировали свои валюты. Япония, которая только что привязала свою валюту к 360 йенам за 1 доллар, внезапно обнаружила, что цены на ее товары на основных экспортных рынках завышены. Во время войны 1949-50 годов японский народ столкнулся с самыми тяжелыми экологическими условиями, которые он видел с момента окончания войны, и угроза революции была опасно близка".
25 июня 1950 года на полуострове Итория начались военные действия, и Соединенные Штаты вмешались в конфликт. Это событие положило конец "стабилизационной панике" если не качественно, то количественно. В дополнение к американской внешней помощи, которая поддерживала японскую экономику с начала стабилизации, Соединенные Штаты стали размещать обширные заказы на японские фирмы на боеприпасы, грузовики, униформу, оборудование связи и другие товары, необходимые для военных действий. Американцы также начали закупать удобрения и потребительские товары, предназначенные для некоммунистических стран Южной и Юго-Восточной Азии в рамках американской внешней помощи. Например, в период с июля 1950 года по февраль 1951 года вооруженные силы США и Управление экономической кооперации США разместили заказы японских фирм на поставку 7079 грузовиков на сумму около 13 миллионов долларов; это стало ключом к возрождению японской автомобильной промышленности". Бюро предприятий MITI контролировало эти "специальные закупки" (tokii jii), чтобы гарантировать, что полученная таким образом иностранная валюта будет использована для инвестиций в основные отрасли промышленности. Некоторое время "бум специальных закупок", как его называли, вызывал ложное чувство эйфории и ощущение, что тяжелые времена закончились. Специальные закупки плюс расходы американских войск и их иждивенцев составили 37 процентов всех валютных поступлений в 1952-53 годах, а в 1959-60 годах они по-прежнему составляли 11 процентов". Однако этот прилив средств привел к серьезным внутренним финансовым трудностям.
Японские фирмы не могли получить инвестиционный капитал достаточно быстро, чтобы выполнить заказы американцев, а их оборотный капитал был недостаточен для поддержания бизнеса, если хотя бы по нескольким контрактам возникали задержки в оплате на шесть месяцев и более. Японские экономические бюрократы спорили между собой о том, какие чрезвычайные меры следует принять, чтобы исправить ситуацию, и результаты этих дебатов имели глубокое значение для экономики последующих лет и для экономической политики правительства. Они привели к созданию двухуровневой структуры гарантированных правительством займов "городских банков" и вновь созданных государственных "банков последней инстанции". Эти последние учреждения, в частности Японский банк развития (Nilion Kailaatsu Ginl "i, сокращенно I(ai$in), стали обладать - и сохраняют до сих пор - огромными индикативными полномочиями в отношении всей экономики в результате своих решений о предоставлении или отказе от "полицейских" средств".
Двумя главными противниками в дебатах о промышленном финансировании были Икэда Хаято (1899-1965), бывший заместитель министра финансов и министр финансов в третьем кабинете Ёсиды (февраль 1949 - октябрь 1952), и Иклимада Наото (р. 1893), управляющий Банком Японии с июня 1946 по декабрь 1954 г.* Их конфликт был основан как на политических и бюрократических разногласиях, так и на реальных разногласиях по вопросам политики. Как оказалось, Икэда одержал победу, и его министерство утвердило свое господство над Банком Японии (особенно после ноября 1956 г., когда впервые за 29 лет министерство назначило одного из своих чиновников управляющим банка; см. табл. 14). Но Итимада внес свой собственный важный вклад в экономическое будущее Японии, несмотря на плохую прессу, которую он получил от чиновников МИТИ за свое неприятие тяжелой индустриализации. В период "Линии Доджа" и Корейской войны Икеда и Икламада изобрели по одному уровню двухуровневой японской системы финансирования промышленности - замечательного инструмента, на котором MITI станет виртуозным игроком.
Будучи министром финансов во втором кабинете Ёсиды, Икэда также занимал должность министра МИТИ с февраля по апрель 1950 года. Затем Йосликла назначил его министром финансов М1ТИ в своем втором кабинете, но Икэда был вынужден уйти в отставку всего через месяц работы (октябрь-ноябрь 1932 г.) из-за того, что он "проскользнул" во фракцию в парламенте, но он также не был типичным фискальным консерватором Министерства финансов. В конце 1950-х годов Ли боролся с собственным министерством за принятие его идей "позитивного финансирования" так же упорно, как раньше боролся с дефляционистами из центрального банка". Он считал, что правительство - единственный доступный источник капитала для промышленности, и поддерживал деятельность таких правительственных финансовых учреждений, как Промышленный банк до и во время войны и РФБ во время оккупации. Хотя его имя ассоциируется с так называемой политикой низкой позиции, поскольку, будучи премьер-министром после Киси и после беспорядков, вызванных договором о безопасности 1960 года, он переключил внимание правительства с политики на экономику, он был очень откровенен во внутренних дебатах". 27 ноября 1952 года, во время знаменитого инцидента, Икэда был вынужден уйти в отставку с поста министра MITI и смириться с временной неудачей в своей политической карьере, поскольку слишком откровенно сказал в парламенте: "Для меня нет разницы, пять или десять мелких бизнесменов будут вынуждены покончить с собой" в результате усилий по тяжелой индустриализации". Икеда должен быть записан как самый важный индивидуальный архитектор японского экономического чуда.
Итимада придерживался почти прямо противоположных финансовых взглядов. До войны он служил в Германии и был лично знаком с немецкой инфляцией, поэтому он был полностью согласен с мнением SCAP, выступавшей против инфляционной политики Исибаси в 1947 году. На протяжении всей оккупации, когда большинство высших руководителей дзайбацу были вычищены, а коммерческие банки остались практически единственными неповрежденными учреждениями, Иклимада обладал огромной властью над банками и их заемщиками, принимая решения о том, сколько Банк Японии позволит им занять. После того как Додж запустил дефляцию и началась "стабилизационная паника", Иклимада - теперь известный в прессе как "Папа Иклинада" - стал применять к бизнесу полномочия, связанные с жизнью и смертью. Отчасти благодаря своему германскому опыту, а отчасти потому, что большинство инфляционистов было сосредоточено в Министерстве финансов, Ичимада стал выступать за дефляционную, сбалансированную бюджетную фискальную политику и за умеренную экспансионистскую монетарную политику. Во время нехватки капитала Ичимада увеличил темпы предоставления государственных займов городским банкам (двенадцати национальным банкам, которым Банк Яна предоставляет кредитные привилегии), которые, в свою очередь, распределяли средства среди промышленников, жаждавших денег на расширение своих предприятий. Он не пошел так быстро, как хотелось бы Икеде и М1ТИ, но положил начало процессу "перекредитования" центрального банка, который привел к созданию связи между городскими банками и промышленными предприятиями, сохраняющейся
