кофе.
На моей чашке была надпись «Хорошие вещи происходят с теми, кто ждет». Я посмотрела на нее вместо того, чтобы ответить Саре, чувствуя себя некомфортно в этом отвратительном желтом платье, которое Оскар заставил надеть. На его лице отразился полный триумф, когда он протянул его, и мне захотелось его придушить. Или пусть он правда придушит тебя, извращенка.
Я сделала глоток черного кофе, и Сара встала как вкопанная, застыв с баночкой карамельных сливок над своей кружкой.
— Ты пьешь его черным? — спросила она, явно удивленная.
— Вы пьете его, наполненным химическим сахарным сиропом? — я возразила в ответ, и она опустила баночку.
— Что означает «Тинг», Бернадетт? — спросила она, и я заметила, что как аккуратно было произнесено мое имя, видимо, после того как я поправила Константина за то, что назвал меня Берни.
— Простите, Найл, — исправилась я, делая еще один глоток кофе. — По-моему, он не засуживает имени. Но опять-таки, уверена у вас другое мнение о нем.
На этот раз была очередь Сары смотреть в ответ, словно она пыталась проверить меня на прочность.
— Твой отчим…сложный человек, — сказала она, словно подбирала выражения, чтобы быть как можно более аккуратной. Сара опустила на стол свою кружку — она была покрыта блестящими бабочками, фу — и тяжело вздохнула. — Слушай, Бернадетт, я хочу кое-что тебе рассказать, предполагаю, ты достаточно взрослая, чтобы справиться с этим.
О, начинается. Она пыталась играть со мной в сурового спасителя. Это более чем раздражало. Конечно, Сара Янг достаточно мила, но она не понимала меня и что-либо другое в моей жизни.
— Удивите меня, — сказала я, губы дрогнули, когда вспомнила, как слушала Пэт Бенатар с Хаэлем в Феррари. От этих воспоминаний мне становится жарко и потно, а я на самом деле не хочу сейчас разбираться с мокрыми трусиками. Надо отпить кофе. — Дайте угадаю: вы тоже с ним трахались?
Сара пошатнулась назад, словно ее ударили в живот.
— Он женат на твоей матери, — прошипела девушка, очевидно разъяренная. По выражению ее лица было понятно, что дело не в том, что она не верит будто Найл мог изменять, а просто в том, что она сама никогда не стала бы спать с женатым парнем. Я пожала плечами, и Сара резко выдохнула. Я испытывала ее терпение. — Дорогая, он сказал мне, что, если с ним что-то случится, это будет из-за тебя.
И тогда я замерла, крепко сжимая кружку с кофе между своими руками. Сейчас ногти были покрашены в матовый черный и подпилены в квадратную форму. Их мне в пятницу сделала одна из девочек Стейси, до того, как я…встретилась с Кэлом в студии. До того, как трахнул меня на старых полах склада своим стройным телом шикарного танцора, его мышцы были потными под моими руками, а шрамы — грубые, но интригующие.
Господи.
Я не очень хорошо следую этому правилу «Не намочи трусики».
— Он сказал вам… — начала я, а потом опустила свою кружку и начала смеяться.
О, Найл, ублюдок. Последнее «ура» из могилы, да?
Он не мог просто мирно умереть, не так ли? Клянусь богом, я чувствовала его злой дух, цепляющийся в мои плечи и впивающийся своими обсидиановыми когтями в мою кожу. «Ты никогда не освободишься от меня, Бернадетт. Я буду преследовать тебя до тех пор, пока ты не сдохнешь как собака в сточной канаве».
По той же причине, по которой он не мог убить себя ножом, который дал ему Аарон, он также не мог перейти в глубины ада, не оставив после себя несколько крупиц дерьма, с которыми мне придется разбираться.
— Что за бредятина, — пробормотала, когда наконец смогла собраться. На этот раз я не смотрела на Сару, вместо этого уставилась на коричнево-кремовую сиамскую кошку, которая сидела рядом с нами и глазела. Если честно, кошка выглядела раздраженной, яростно махая хвостом. Она напоминала мне Оскара. Еще один глоток кофе. — Я не признаю себя виновной по всем пунктам обвинения.
— Бернадетт, я пытаюсь помочь, — сказала Сара, когда я снова посмотрела на нее. На девушке был бледно-розовый блеск для губ, словно из девяностых. — Я знаю, ты не причиняла вред своему отчиму, но ты же не волк-одиночка, не так ли?
Я слегка завыла и ухмыльнулась.
— Кричите «Хавок»! — пробормотала я, осознавая, что она должно быть слышала это завывание в коридорах на прошлой неделе. Я начала этот тренд. — Вы это подразумевали? Что мой муж или один из моих парней могут быть причастны к исчезновению Найла?
— Один из твоих парней? — спросила Сара, словно термин сбил ее с толку.
Я должна была сказать «один из моих парней или Оскар Монток», потому что он все еще ведет себя так, будто хочет иметь дело вне строгого бизнеса. — Парни…друзья. Поняла. Друзья парни.
— Нет, нет, как парни, с которыми ты занимаешься сексом, проводишь время и — если вам такое нравится — надеешься, что у вас появятся дети, — я допила свой кофе и передала кружку обратно. Знала, что была язвительной, немного засранкой, но не могла ничего с этим поделать. У меня нет ни мамы, ни подруг, с которыми я могла бы обмениваться словесными колкостями. Это забавно, в кои-то веки проводить время с другой женщиной. Другая энергетика. — В любом случае, они ничего не делали. Они бы не стали.
Сара вздохнула и постукивала своим ногтями с френчем по столешнице. Они были короткими и, очевидно, сделаны недавно.
— Слушай, перейду сразу к делу, — начала Сара, и от смены ее тона по мне прошел холодок. Она смотрела прямо на меня, голубые глаза светились намного ярче, чем у Каллума, на мой вкус почти слишком бледные. — Не говорю, что у тебя не было причин желать Найлу боли или смерти. Говорю, что верю тебе, Бернадетт. Я не долго была напарницей твоего отца, но были поступки, которые заставляли меня задуматься, по правильным ли причинам он оказался в правоохранительных органах.
— Но? — предположила я. — Уверена, что расслышала последующее но.
— Но самосуду в обществе нет оправдания. Если ты что-то сделала с Найлом, то должна сказать мне об этом сейчас. Мы можем пойти на сделку с прокурором в обмен
