о том, что книга порочит Эдмона, присудил 150 000 французских франков (около 30 000 долларов) и обещание убрать эти подробности из книги. А поскольку в прессе время от времени появлялись сообщения, связывающие Республику с отмыванием денег, адвокаты должны были сохранять бдительность. Жан Хосс, адвокат банка в Люксембурге, осенью 1990 года написал Пьеру Жансу, генеральному директору банковского регулятора Люксембурга: "Совершенно очевидно, что последствия клеветнической кампании American Express продолжают распространяться по сей день, как болезнь, которую невозможно остановить". Что касается L'Hebdo, то судебный процесс остался открытым.
Но к лету 1990 года, через год после драматического извинения American Express, Эдмон и Лили были практически свободны и могли наслаждаться своей насыщенной жизнью. Хотя они много путешествовали, перемещаясь между своими квартирами в Женеве, Монако, Париже, Лондоне и Нью-Йорке, именно Ла Леопольда, ставшая базой для операций и убежищем во время дела American Express, стала ощущаться как семейный дом. Эдмонд проводил большую часть лета в идиллическом особняке на холмах над Средиземным морем, навещая друзей и коллег и принимая все большее число буйных внуков. К 1990 году у дочери Лили, Адрианы, и ее мужа, Мишеля Элиа, было четверо маленьких детей: Сэмюэль (родился в 1981 году), Дэвид (родился в 1982 году), Лили (родилась в 1985 году) и Ариэль (родился в 1987 году). После смерти матери в 1992 году семья Элиа пополнилась племянником Габриэлем Коэном (сын Клаудио, родился в 1987 году).
Из своего кабинета с видом на море или с телефоном на берегу бассейна Эдмон мог следить за событиями во всем мире, наслаждаясь общением с семьей и друзьями. В то же время мир мог приходить к нему. Летом 1990 года Эли Визель приезжал к нам с 17 по 24 августа. Когда ISEF, стипендиальная программа для сефардских студентов в Израиле, которую основал Эдмонд и другие, проводила свой сбор средств на тринадцатую годовщину "Бар-Мицвы", супруги были почетными сопредседателями. В конце августа Эдмонд и Лили совершили небольшую поездку в Норвегию. К 11 сентября, когда летний сезон закончился, они вернулись в Женеву и устроили ужин на двадцать персон в своей квартире на Рю де Мойлебо.
За редким исключением, нападения прошлого года не разрушили личные отношения, которые Эдмонд и его семья выстраивали годами. А поскольку круг его знакомых продолжал расширяться, пополняясь клиентами и заказчиками по всему миру, Эдмонд старался укрепить защиту своих банков. Оборотной стороной конфиденциальности и приватности, столь характерных для традиционной банковской культуры, было то, что банки не должны и не могут знать о своих клиентах. А по всему миру деньги от наркоторговли и других незаконных действий проходили через легальную банковскую систему. Поэтому Republic удвоила свои усилия по внедрению программ "знай своего клиента" и борьбы с отмыванием денег во всех банках.
В сентябре 1990 года Энн Витале, бывший прокурор США, специализировавшаяся на преследовании за отмывание денег, пришла в Republic в качестве управляющего директора и заместителя главного юрисконсульта. Эдмонд сказал ей: "Я очень рад, что вы присоединились к нам; у вас очень важная работа". Свою первую поездку она совершила в Женеву, чтобы помочь Управлению по борьбе с наркотиками США завести дело на подозреваемого, который пользовался банковской ячейкой. В Швейцарии Republic проводила внутренние обучающие семинары и спонсировала конференцию в Швейцарском национальном банке по борьбе с отмыванием денег. В 1991 году Republic также привлекла к работе эксперта по отмыванию денег Чарльза Морли, бывшего агента и эксперта Казначейства, который сразу же был впечатлен тем, как работают банки. "Я нашел процедуры [Republic] гораздо более эффективными и обширными, чем те, о которых я когда-либо слышал", - сказал Морли Брайану Барроу.
Эдмон много сил потратил на восстановление своей репутации и имиджа в Швейцарии. Обычно застенчивый в прессе, он, тем не менее, мог включить обаяние, когда это было нужно. В сентябре 1990 года он дал интервью Анне М. Хегге-Ледерман, редактору цюрихской финансовой газеты Finanz und Wirtschaft, в рамках кампании по привлечению нового капитала для Safra Republic. Он рассказал о том, как в семь-восемь лет пришел к клиентам, повторил философию, которую впитал на улицах Бейрута от своего отца, и провозгласил девиз Якоба: "Если вы решили плыть по банковскому морю, стройте свой банк так же, как свою лодку, - с таким запасом прочности, чтобы пережить любой шторм". Сохранение хорошего положения в Швейцарии имело для него большое значение. "Женева была центром моей банковской деятельности на протяжении почти всей моей жизни. Почти во всех отношениях Женева - это лучшая среда, которую я знаю для банковской деятельности", - сказал он.
Его активы, безусловно, были сосредоточены там. Компания Safra Republic Holdings, 20 % акций которой принадлежали ему напрямую, быстро росла, и по образу и подобию самого Эдмонда. "Традиционными активами банка являются не кредиты, ценные бумаги или помещения, а люди, желающие укрыть свои сбережения от непредсказуемого течения времени", - писал он в годовом отчете Safra Republic за 1990 год. "По аналогии с основными законами, действовавшими в 2000 году до нашей эры, когда кредит предоставлялся только тем, кто признавал полную ответственность за свой долг, консерватизм диктует благоразумным банкам не потакать чрезмерному кредитованию". Действительно, коммерческие кредиты составляли всего 15 % от активов банка, а невозвратные кредиты составляли менее 1 % от общего объема кредитов в 1990 году. В то время как у большинства европейских и американских банков соотношение кредитов и депозитов составляло 60 процентов, у Safra Republic оно было всего 19 процентов.
К 30 июня 1990 года в Safra Republic работало 500 человек, объем вкладов составлял 6 миллиардов долларов, а цель - достичь 10 миллиардов долларов. В свою очередь, годовой отчет Republic New York за 1990 год - свой знаменательный двадцать пятый - повторяет аналогичную тему: "Традиции безопасности". Сообщив о рекордной чистой прибыли в 201 миллион долларов, банк представил себя как организацию, которая, несмотря на свои размеры - 15 миллиардов долларов депозитов и 22,8 миллиарда долларов активов, - остается в своей основе семейным предприятием. В нем была фотография Херселя Механи, руководителя кредитного отдела, родившегося в Египте, "который работает у нас с 1968 года", а вместе с ним в банке работают его отец и два брата. "В совокупности Механи представляют собой 71 год опыта работы в Республике".
Несмотря на верность традициям, банки Сафры на самом деле отходили от своих привычных методов ведения бизнеса. Судороги, которые заставили многих людей из орбиты Эдмонда бежать из Ирана, Ирака, Сирии, Ливана, Египта и Марокко, в основном
