этой операции. После скандала Кантор сохранила свою работу в банке и получила премию в размере 200 000 долларов.
Извинения и сопутствующее им оправдание пришли почти через год после триумфальной вечеринки в Леопольде. События этого года нанесли Эдмону глубокий шрам. Находясь в непрерывной осаде, ему было трудно наслаждаться семьей и работой. В сочетании со шквалом нападок в прессе и непреодолимой печалью из-за кончины Клавдио и Рафаэля это был жестокий сезон. И это, конечно, сильно выбило его из колеи. По крайней мере, на данный момент его жизнерадостный дух был подавлен. "Я видел его в банке после этого", - вспоминал Фред Богарт. "Он выглядел как человек, постаревший на пятьдесят лет за последние два года. В его глазах не было блеска".
Почти год, вспоминает Дов Шлейн, "это полностью отвлекало его. Мы не занимались банковским бизнесом, мы боролись с пожаром".
Однако на самом деле Эдмонд и Republic по-прежнему занимались банковским бизнесом.
Глава 14. Возвращение на работу (1989-1991)
После инцидента с American Express Эдмонд понес огромную личную утрату, но профессиональную - на удивление мягкую. Несмотря на непрекращающийся поток плохой прессы, клиенты и заказчики не избегали иметь дело с банками семьи Сафра и не доверяли им свои сбережения. Совсем наоборот. И именно то развитие событий, которое American Express стремилась предотвратить с помощью своей барочной кампании интриг, - стремительный глобальный рост Republic - быстро стало реальностью.
Придерживаясь десятилетиями выработанной философии подбора дешевых американских депозитов к безопасным активам по всему миру, Republic избежал проблем, которые обрушились на банковскую отрасль в 1980-х годах. В 1989 и 1990 годах огромный финансовый комплекс США был охвачен разрушительным движением в сфере недвижимости, нерациональными выкупами с использованием заемных средств и обвалом рынка нежелательных облигаций. Но Republic, несмотря на свои размеры, просто не играл на этих рынках: на кредиты приходилось всего 6,7 миллиарда долларов из его активов в 21 миллиард долларов в 1989 году. В то время как другие крупные банки зализывали свои раны, количество неработающих активов Republic на конец 1989 года составляло всего 23 миллиона долларов.
Эдмонд, глобальный частный банкир, который общался с министрами финансов и международными банкирами, также намеревался оставаться районным банкиром для обширного среднего класса Нью-Йорка. Не успело утихнуть дело American Express, как Republic попытался получить больше вкладов в своем собственном дворе. С момента приобретения Williamsburgh Savings Bank в 1987 году Republic превратила это подразделение в высокоприбыльный банк с объемом вкладов 2,6 миллиарда долларов. В декабре 1989 года Williamsburgh решил приобрести исторического местного конкурента. Манхэттенский сберегательный банк, ведущий свою историю с 1860 года, имел семнадцать отделений, восемь из которых находились на Манхэттене, одно - в Квинсе и восемь - в Вестчестере. В декабре 1989 года компания Williamsburgh согласилась купить Manhattan Savings и его депозиты на сумму 2,8 миллиарда долларов за 200 миллионов долларов в виде акций. Этот шаг увеличил общий объем депозитов Republic до 16,8 млрд долларов, что позволило ему стать двадцать шестым по величине банком в США.
Safra Republic Holdings, материнская компания существующих европейских банков Republic и вновь открываемых офисов, была более традиционным частным банком, ориентированным на европейский рынок, на котором Эдмонд работал с 1940-х годов. К концу 1989 года, всего через двадцать один месяц после официального открытия, активы банков Safra Republic составляли 3,2 миллиарда долларов. Поскольку он проводил гораздо больше времени в Женеве и Европе, чем в США, и поскольку у него была официальная операционная роль в Safra Republic, Эдмонд был более заметен в маленьком, более близком новом банке, чем в Republic в Нью-Йорке. 19 декабря 1989 года он председательствовал на традиционном коктейльном приеме по случаю окончания года в женевском RNB в отеле Le Richemond, на котором присутствовало более 150 сотрудников. В значительной степени он сознательно воссоздавал семейный дух TDB. "Я знаю некоторых из вас уже много лет, и мне не терпится узнать всех вас получше", - написал Эдмон в первом выпуске информационного бюллетеня Safra Republic в июне 1990 года рядом с фотографией, на которой он широко улыбается, держа в руке бокал. "Помогите нам стать еще более дружной семьей".
С подросткового возраста Эдмон всегда выглядел старше своих лет, а в свои пятьдесят с небольшим он представлял собой образ отчима клана Сафра, тысяч сотрудников, десятков тысяч вкладчиков (чьи сбережения он лично гарантировал) и сотен тысяч сефардских евреев по всему миру. С тех пор как в 1948 году в возрасте шестнадцати лет он предоставил холодильное оборудование Универсальному исраэлитскому альянсу в Париже, Эдмон заботился о нуждах сефардских общин по всему миру, независимо от того, боролись ли они своими историческими домами, такими как Алеппо и Бейрут, или пытались выстроить новую жизнь в Европе, Южной Америке, Соединенных Штатах или Израиле. Теперь он мог делать это не только выписывая чеки, но и используя свои связи. К концу 1980-х годов в арабском мире за пределами Израиля оставалась лишь горстка евреев, что делало еще более важным защиту их хрупкого наследия. В 1989 году египетское правительство планировало построить дорогу, которая должна была пройти через кладбище Бассатин. Бассатин, возникшее в 900-х годах, считалось старейшим непрерывно действующим еврейским кладбищем в мире. Клементу Софферу, уроженцу Египта, чью синагогу в Бруклине Эдмонд поддерживал много лет назад, понадобилась помощь в Сенате США, чтобы оказать давление на Египет. Эдмонд пригласил Соффера на прием в честь Республики на встрече МВФ в Вашингтоне в сентябре 1989 года. "Встаньте рядом со мной, и вы увидите парад сенаторов", - сказал ему Эдмонд. На приеме он представил Соффера сенатору от Нью-Джерси Фрэнку Лаутенбергу, слегка преувеличив: "Фрэнк, пожалуйста, помоги моему кузену Клементу Софферу". В итоге правительство Египта получило средства на строительство моста через кладбище, а Всемирная федерация сефардов собрала средства на возведение защитной стены вокруг Бассатина.
Пока он работал над защитой достоинства других людей, Эдмонд все еще переживал последствия того, что он считал величайшим посягательством на свое собственное достоинство. Ложь и инсинуации, которые распространяли агенты American Express, по-прежнему свободно циркулировали в мировом потоке информации и СМИ. Большая часть материалов женевской газеты L'Hebdo, опубликованных в мае 1989 года, попала в книгу члена швейцарского парламента Жана Зиглера об отмывании денег под названием La Suisse Lave Plus Blanc, которая вышла в свет в феврале 1990 года. (Название переводится как "Швейцария моет белее"). И снова Джордж Киджман подал иск от имени Эдмона. В апреле 1990 года Трибунал большой инстанции в Париже вынес решение
