неудачных умиротворений Гитлера и, в меньшей степени, Сталина.
Заявление о том, что "альтернативы миру не существует", также вводит в заблуждение. Если оно что-то значит, то это должен быть призыв к "миру любой ценой - нет альтернативы никакому миру". Однако очень нежелательный мир может иметь последствия, которые будут хуже, чем последствия многих войн - даже термоядерных войн (если они достаточно ограничены). Более того, попытка навязать нации очень нежелательный мир может вызвать реакцию, которая приведет к большой войне из-за народного возмущения или отказа сдаться на бесчестных условиях. Плохой мир может быть принят, чтобы избежать войны, которая была бы еще хуже, но выбор не всегда может быть таким простым. В любом случае, взаимного уничтожения нельзя избежать ни лозунгами, ни даже благими намерениями. И как отметил Томас К. Шеллинг, рассматривая некоторые недостатки обычного обсуждения метафоры "курицы":
[ В выступлении на пятьдесят седьмом ежегодном собрании Американского общества международного права в Вашингтоне, округ Колумбия, 26 апреля 1963 г.].
Во-первых, "курица" - это не та игра, в которую нужно играть вдвоем. Обычно это игра, в которую нужно играть вдвоем, чтобы не играть. Если вам бросают вызов - съехать с дороги или показать свою наглость опасным вождением, вы вполне можете выбрать съезд с дороги. Но "струсить" раньше времени - это не то же самое, что уклониться от участия в соревновании.
Во-вторых, предметом спора обычно является не только сиюминутное право проезда, но и ожидания каждого относительно того, как участник будет вести себя в будущем. Уступить дорогу - значит дать понять, что от вас можно ожидать уступки. Уступать часто или постоянно может означать признание того, что такова роль человека. Уступать с готовностью до определенного предела, а затем сказать "хватит", может гарантировать, что первое проявление упрямства проиграет игру для обеих сторон.
В-третьих, конкретная версия игры, описанная Бертраном Расселом, не является лучшей аналогией для международных отношений. Лучшей аналогией является версия, в которую мы играем на шоссе, когда мы не едем прямо навстречу друг другу, а пытаемся немного обогнать друг друга, чтобы претендовать или захватить немного больше дороги. Речь идет не о смерти или безопасности, а о степени риска.
В-четвертых, что часто остается незамеченным, так это то, что "курица" - это отчасти совместное соревнование. Если исполнители погибают, они погибают вместе, и могут существовать правила поведения, которые могут помочь обоим игрокам. В четкой форме, описанной Бертраном Расселом, для обоих игроков имеет смысл иметь в виду, что, когда и если они отклоняются в сторону, они оба отклоняются вправо.
Два игрока могут подать друг другу сигнал, что они согласны на что-то вроде ничьей, при этом каждый из них будет тянуть немного в одну сторону, если это сделает другой, и каждый будет следить за тем, что ответит другой. (Это игра, в которой обычно лучше противостоять хорошему игроку, чем плохому!)
Как играть в эту игру, должно зависеть от того, возникла ли она в результате намеренного вызова на поединок, или обе стороны были подтолкнуты событиями или случайными свидетелями к поединку. Не только школьники, но иногда и целые страны оказываются в ситуации, когда обе стороны должны показать свою силу. Один не может просто проигнорировать вызов, потому что не может отделить свою нынешнюю реакцию от ожиданий относительно своего будущего выступления. Но обе стороны могут сотрудничать в сглаживании кризиса, уклонении от проблемы или совместном смягчении. Кубинский кризис имел все признаки прямого оскорбления; венгерское восстание, в той мере, в какой оно бросило вызов Западу, чтобы показать, чего можно ожидать от него в данных обстоятельствах, не было событием, придуманным русскими, чтобы заявить о своей безнаказанности перед западным вмешательством.
Недостаточно сказать, что нации должны обладать величием, чтобы не обращать внимания на потерю лица, отречься от своей репутации, отвернуться от вызова. Основным сдерживающим фактором применения силы в современном мире является ожидание насильственного ответа. В какой-то степени ограничения или правила международного поведения -ожидания того, что может привести к насилию, - развиваются благодаря собственному импульсу. Сохранение этих правил, запретов, законов или как бы вы их ни называли, требует сохранения ожиданий сдерживания. Прощение имеет свои пределы, если мы хотим сохранить набор ожиданий для сдерживания поведения, особенно в мире, в котором главные противники не признают правомерность претензий друг друга и в котором у каждой стороны могут быть сильные оборонительные мотивы для использования наступательных возможностей.
Последнее возражение против верхних ступеней лестницы касается долгосрочной нестабильности такой системы международных отношений. Утверждается, что если страны пытаются разрешить свои споры, поднимаясь по лестнице эскалации, то в конце концов они обнаружат, что поднимались слишком часто, и произойдет извержение. Это кажется мне не столько возражением против модели, сколько обоснованным возражением против процесса, который является частью реального мира.
Тем не менее, верно, что во всех наших обсуждениях лестницы эскалации я предполагал, что сама лестница не претерпела значительных изменений под воздействием предыдущих событий (хотя я время от времени упоминал о том, что пороги могли быть ослаблены или усилены, или некоторые ступени, возможно, изменили порядок и значение). Однако основные изменения в международном порядке легко могут произойти в результате эскалации, и одна из причин, по которой многие с недоверием относятся к возможности эскалации на средних и верхних ступенях, связана с тем, почему люди не могут реалистично справиться с возможностью ядерной войны -потому что они не могут представить себе окончание войны или процесс выживания общества после такой войны.
Например, обычное мнение о том, что немыслимо, чтобы две страны могли обменяться разрушением городов в ходе тщательно отмеренных ответных действий, а затем вернуться к отношениям, существовавшим до эскалации, вполне обоснованно. Почти наверняка, как мы обсудим в главе о деэскалации и последствиях, структура мировых отношений была бы изменена в результате такой эскалации. Действительно, отношение к концепции торга на верхних ступенях лестницы эскалации обычно резко зависит от того, считает ли человек этот торг повторяющимся процессом, который каким-то образом служит более или менее постоянной заменой центральной войне в разрешении споров, которые обычно приводят к войне, или же он считает его скорее кульминацией кризиса, которая настолько изменит природу международной системы, что для обсуждения тех же проблем снова потребуются новые теории и взгляды.
Кажется разумным рассматривать возможность торга на средней или верхней ступеньке лестницы эскалации как последнее средство, которое может быть использовано только один раз, средство, предпочтительное только перед тотальной ядерной войной. Возражения против нестабильности, таким
