- приношение первых плодов?106 Мы не знаем.
Такие женщины, конечно, не были проститутками. Но различные классы проституток жили на территории храмов, промышляли там и сколотили, некоторые из них, большие состояния. Такие храмовые проститутки были распространены в Западной Азии: мы находим их и в Израиле,107 Фригии, Финикии, Сирии и т. д.; в Лидии и на Кипре девушки зарабатывали таким образом свое брачное приданое.108 "Священная проституция" продолжалась в Вавилонии, пока не была отменена Константином (ок. 325 г. н.э.).109 Наряду с ней в винных лавках, которые содержали женщины, процветала светская проституция.110
В целом вавилоняне допускали значительный добрачный опыт. Считалось допустимым для мужчин и женщин заключать нелицензированные союзы, "пробные браки", расторгаемые по желанию любой из сторон; но женщина в таких случаях была обязана носить оливу из камня или терракоты в знак того, что она наложница.111 Некоторые таблички свидетельствуют о том, что вавилоняне писали стихи и пели песни о любви, но все, что от них осталось, - это случайные первые строки, такие как "Моя любовь - свет" или "Мое сердце полно веселья и песен".112 Одно письмо, датируемое 2100 годом до н. э., написано в тоне ранних посланий Наполеона к Жозефине: "Бибие: ... Пусть Шамаш и Мардук даруют тебе здоровье навеки. . . . Я послал (спросить) о твоем здоровье; дай мне знать, как ты себя чувствуешь. Я прибыл в Вавилон и не вижу тебя; я очень опечален".113
Законный брак устраивался родителями и санкционировался обменом подарками, очевидно, восходящим к браку по купле. Жених преподносил отцу невесты солидный подарок, но от отца ожидалось, что он даст за ней приданое, превышающее по стоимости этот подарок,114 Так что трудно сказать, кто был куплен, женщина или мужчина. Иногда, однако, речь шла об откровенной покупке; Шамашназир, например, получил десять шекелей (50 долларов) в качестве цены за свою дочь.115 Если верить отцу истории,
те, у кого были брачные дочери, раз в год приводили их в место, где вокруг них собиралось множество мужчин. Глашатай заставлял их встать и продавал их всех одну за другой. Он начинал с самой красивой, а получив за нее большую сумму, выставлял вторую по красоте. Но продавал он их только при условии, что покупатели на них женятся. . . . Этот очень мудрый обычай больше не существует.116
Несмотря на эти странные обычаи, вавилонский брак, похоже, был таким же моногамным и верным, как и брак в христианстве сегодня. За добрачной свободой следовало жесткое соблюдение супружеской верности. Прелюбодейную жену и ее спутника, согласно кодексу, топили, если только муж, по своему милосердию, не предпочитал отпустить жену, выставив ее почти обнаженной на улицу.117 Хаммурапи превзошел Сезара: "Если на жену мужчины укажут пальцем из-за другого мужчины, а она не была взята в постель с другим мужчиной, то ради мужа она должна броситься в реку".118-Возможно, закон был задуман как препятствие для сплетен. Мужчина мог развестись со своей женой, просто вернув ей ее приданое и сказав: "Ты не моя жена"; но если она говорила ему: "Ты не мой муж", ее должны были утопить.119 Бездетность, прелюбодеяние, несовместимость или небрежное ведение домашнего хозяйства могли служить основанием для развода;120 Но "если она не была рачительной хозяйкой, развратничала, пренебрегала домом своим и унижала детей своих, то должны бросить ту женщину в воду".121 В противовес этой невероятной суровости кодекса мы видим, что на практике женщина, хотя и не могла развестись с мужем, была вольна уйти от него, если могла доказать жестокость с его стороны и верность со своей; в таких случаях она могла вернуться к своим родителям и забрать с собой свою супружескую долю, а также все остальное имущество, которое она могла приобрести.122 (Женщины Англии не пользовались этими правами до конца XIX века). Если муж женщины был отлучен от нее по делам или из-за войны на какой-либо срок и не оставил средств на ее содержание, она могла сожительствовать с другим мужчиной без ущерба для воссоединения с мужем по возвращении последнего.123
В целом положение женщины в Вавилонии было ниже, чем в Египте или Риме, и все же не хуже, чем в классической Греции или средневековой Европе. Чтобы выполнять свои многочисленные функции - рожать и воспитывать детей, приносить воду из реки или общественного колодца, молоть кукурузу, готовить пищу, прясть, ткать, убирать - она должна была свободно передвигаться по городу, как и мужчина.124 Она могла владеть имуществом, пользоваться его доходами, продавать и покупать, наследовать и завещать.125 Некоторые женщины держали лавки и занимались торговлей; некоторые даже стали писцами, что свидетельствует о том, что девочки, как и мальчики, могли получать образование.126 Но семитская практика наделения почти безграничной властью старшего мужчины в семье победила любые матриархальные тенденции, которые могли существовать в доисторической Месопотамии. В высших классах по обычаю, который привел к пурде в исламе и Индии, женщины были ограничены определенными помещениями в доме, а когда они выходили за его пределы, их сопровождали евнухи и пажи.127 Среди низших классов они были машинами для материнства, и если у них не было приданого, они были не более чем рабынями.128 Поклонение Иштар предполагает определенное почитание женщины и материнства, как и поклонение Марии в Средние века; но мы не получаем никакого представления о рыцарстве в сообщении Геродота о том, что вавилоняне, когда их осаждали, "душили своих жен, чтобы предотвратить потребление их провизии".129
Поэтому египтяне с некоторым основанием смотрели на вавилонян свысока, как на не вполне цивилизованных людей. Нам не хватает здесь утонченности характера и чувств, на которую указывают египетская литература и искусство. Когда утонченность пришла в Вавилон, она проявилась в виде женоподобного вырождения: молодые люди красили и завивали волосы, надушивали свою плоть, грубили щеки и украшали себя ожерельями, браслетами, кольцами и кулонами. После персидского завоевания смерть самоуважения положила конец сдержанности; манеры куртизанки проникли во все сословия; женщины из хорошей семьи стали считать простой вежливостью демонстрировать свои прелести без разбора для наибольшего счастья наибольшего числа людей;130 и "каждый человек из народа в своей бедности", если верить Геродоту, "проституировал своих дочерей за деньги".131 "Нет ничего более необычного, чем нравы этого города, - писал Квинт Курций (42 г. н. э.), - и нигде нет ничего более подходящего для сладострастных удовольствий".132 Нравы становились все более распущенными, когда храмы богатели; и граждане Вавилона, преданные наслаждениям, с невозмутимым спокойствием переносили покорение своего города касситами, ассирийцами, персами и греками.
VI. ПИСЬМА И ЛИТЕРАТУРА
Клинопись - Ее расшифровка - Язык
